Уровень: Магия

– Нет, точно Новый год. Я вообще не пойму: здесь будто все четыре сезона сразу. То абсолютная зима, то идешь в лесу, и как будто лето. То становится сыро, и накатывает осень. То вдруг снова оттаивает, и звенит весна. Как так может быть? Ведь в Нордейле сейчас лето. Просто лето, и все.

Вместо объяснений Майкл усмехнулся.

– Вы еще не видели долину Золотых Листьев. Там всегда бархатная осень. Тепло и красиво.

– Правда? А где это?

– Может быть, вы еще увидите. Не так далеко отсюда.

Гостья вдруг отвлеклась и завертела головой.

– Слушайте, а Арви с нами не пошел?

– Нет, он остался на том месте, куда вы вернетесь завтра. Не беспокойтесь, он вас дождется.

Марика частично успокоилась. Снова с искренним восторгом посмотрела на коттедж.

– Ну надо же! Сказка, и только!

В этот момент Майкл почему-то подумал об Анне. Не хотел сравнивать – всегда старался этого избегать, – но в этот момент сравнил. И почему его собственная девушка или та, кого он считал таковой, никогда не выказывала восторгов по поводу этого места? Ведь и правда красиво. Очень красиво! Горы, далекие завывания ветра в утесах, тишина, нетронутая белизна пейзажей и уют. Идиллия для души и тела.

Но нет. У Анны всегда были свои принципы и взгляды. И этот дом в ее понятие «хорошо» не входил. А если и слышались положительные фразы о коттедже, то обязательно в связке с каким-нибудь «но»…

– …Но куда там ходить?

– …Но что там делать?

– …Но ведь не будешь, хоть и красиво, сидеть в четырех стенах, как сыч?

– …Классный камин, но ведь его топить? Носить дрова, разжигать, следить…

Как будто она их носила.

Морэн, глядя в сторону, незаметно вздохнул. Затем повернулся, не смог сдержать улыбку при виде вновь принявшейся топтаться по снегу Марики и произнес:

– Пройдем в дом? Покажу вам, где стиральная машина и остальное.

Часом позже, отмывшаяся в белоснежной ванной и переодевшаяся в хлопковую футболку, толстый мужской вязаный свитер и широкие для ее фигуры штаны, Марика сидела в кресле, слушая потрескивающие за спиной в камине поленья, и потягивала из прозрачного стакана на ножке теплое, пахнущее корицей и имбирем вино.

Они устроились не в гостиной, а на застекленном балконе, откуда открывался завораживающий панорамный вид на укрытую ночью Магию.

Чужие коттедж, стакан и выбор алкогольного напитка, а на душе хорошо. Не своя квартира, но уютно; рядом не Ричард, а проводник, но от того не грустно, а спокойно. Горы за окном умиротворяли.

Где-то внизу, в подвальном помещении, крутил во вспененной воде грязные вещи барабан стиральной машины.

Майкл сидел в соседнем кресле и аккуратно набивал табаком папиросную бумагу. Скручивал, склеивал и откладывал их в коробочку. Получались эдакие шуршащие конфетки. Ни одну из них, впрочем, не раскуривал, лишь самозабвенно предавался занятию.

– Вы курите? – не удержалась от вопроса Марика. Зачем набивать и складывать в футляр – чтобы взять с собой?

– Нет, – не отрывая взгляда от щепотки табака, что держал между пальцами, Майкл покачал головой. – Раньше курил. А сейчас иногда просто скручиваю их. Так. Привычка. А вы?

– Тоже нет.

– Нетерпимы к табаку?

– Да почему, терпима.

К этому моменту она успела рассказать ему и про подъем, и про встречу с Роном, и про собственные испытанные за день чувства. Она видела, что он порадовался. Слушал с интересом, иногда задумывался о чем-то своем, не перебивал и молча, но искренне разделял ее восторг по поводу собственных достижений. В конце сказал лишь: «Вы молодец», – но и этих незатейливых слов ей хватило, чтобы тихое чувство блаженства вновь вернулось.

А сейчас они просто сидели. Пили вино, смотрели на горы и ждали, пока стиральная машина выполнит заданную программу, пока можно будет достать выстиранное, положить в сушилку и тогда уже отправляться спать.

Хорошие минуты ни о чем: для отдыха, неторопливой беседы, вечерней тишины без спешки.

– А где вы раньше работали?

Если наклонить стакан, в нем из стороны в сторону болталась коричневая пахучая палочка корицы. Марика не стала убирать ее на блюдце. Пусть болтается.

– Я был солдатом.

– Солдатом? – едва ли она могла удивиться больше. – Служили? Исполняли приказы? Подчинялись?

– Да. Когда приказы были правильные, а они почти всегда были правильными, исполнял. А почему вы удивляетесь?

– Потому что вы… – на этом месте Марика запнулась, – такой спокойный, уравновешенный, логичный. Невозмутимый даже.

– Хорошие качества для солдата, не так ли? – Майкл положил в жестяную коробочку очередную самокрутку и улыбнулся. – Как раз нужные.

– Все равно. Вы не похожи на солдата. Солдаты, мне кажется, не особенно думают, когда им приказывают, а вы слишком умны, чтобы не думать.

– Тогда называйте меня Воином.

– Вот это вам подходит больше.

Она видела, как улыбка снова тронула кончики его губ.

Какое-то время они молчали; огонь неторопливо пережевывал заброшенные в камин дрова, за окном, будто картинка с календаря с надписью «Декабрь», застыла зима. От вина хотелось говорить еще. Не о чем-то конкретном, просто говорить.

Видимо, Майкл чувствовал то же самое и поэтому спросил:

– Марика, а вы любите роскошь?