Уровень: Магия

Марика выпрямилась и перебила раскрывшего рот Тэрри так жестко, что тот осекся.

– Вы все еще не понимаете? Нет? Вы все! Неужели правда еще не поняли? Мы должны однажды объединиться – в этом и состоит очередное испытание. Несмотря на разногласия, ДОЛЖНЫ хотя бы раз стать командой. Понимаете? Всасываете? Или объяснить еще раз?

Больше никто не роптал.

Пыхтели сзади, как перегруженные тягачи, Тэрри и Рон, стонал обвисший на их плечах Бенджамин, молча шагала сбоку хмурая Лизи.

Марика в оба глаза следила за пятнистой шкурой сервала, которому наказала вывести их к источнику кратчайшей дорогой. Кот кивнул. Понял.

И не соврал.

Уже через полчаса тяжелого хода показалась впереди опушка с каменными книгами и плитой, на которую Марика приказала положить деда. Остальным раздала указания встать рядом с парапетами и приложить ладони к углублениям. Встала к одному из них сама, вытерла со лба пот и повернулась к остальным.

– А теперь самое сложное, – ее голос разнесся над поляной дрожащим приказом новобранца, выбранного за главного. – Вы должны успокоиться. Все. Отпустить все, что вас тяготит, очистить разум, унять мысли. Это важно. А потом попросить о здоровье Бенджамина. Только просить надо искренне, со всей душой, это понятно? Честно просить.

Они не ответили. Обернувшись, она видела, как Рон и Лизи закрыли глаза – у парнишки задвигались губы, – как сел на ветку сосны белоголовый орел, как пытался прочитать надписи на усыпанной хвоей странице Тэрри.

– Поехали! Все вместе.

И закрыла глаза сама.

Расслабление давалось тяжело. Она всячески гнала от себя тревогу – а что, если не получится? Что, если все, что она увидела во сне, – лишь вымысел беспокойной фантазии?

Над поляной повисла тишина, почти как та, ночью, когда Марика читала четверостишия. Воздух замер, перестали шевелиться сосны. Надо постараться. Надо… надо еще лучше!

В какой-то момент у нее получилось: вдруг отпустила тоска, разжались стальные обручи волнения, успокоился мятежный разум, и тогда сразу же, чтобы не упустить момент, Марика мысленно зашептала:

«Уважаемый Источник! Пожалуйста, помоги нам. Мы четверо просим о здоровье Бенджамина. Возможно, он нам не друг, но и не враг, и мы не желаем ему страданий, хотим видеть его исцелившимся. Пожалуйста, услышь нашу молитву, что идет от сердца. И, пожалуйста, помоги».

Каменное углубление под пальцами нагрелось. Марике показалось, что часть ее тепла – душевного и физического, – передалась камню; вспыхнули перед глазами строчки книги. Работает! Работает? Сейчас начнется?

Но почему так тихо?

Она не удержалась. Обернулась. Увидела, как светятся строчки еще двух книг – Рона и Лизи, как те стоят рядом с ними с закрытыми глазами, ждут. И почти сразу же наткнулась на недоверчивый взгляд Тэрри.

«Делай, что я говорю! – зыркнула на него требовательно. – Разве не видишь, что работает? Делай!!!»

Тэрри уловил мысленный посыл, тяжело вздохнул и закрыл веки. Нахмурился, тоже что-то зашептал. А через несколько секунд засветилось и четвертое, последнее четверостишие.

Мгновением позже что-то случилось – свет залил всю поляну. Залил так ярко, что потерялись в сиянии собственные пальцы, исчезли страницы, пропал из поля зрения лес. Марика едва успела подумать об исчезнувших тенях и «станет ничего не видно», когда сзади – наполовину болезненно, наполовину восхищенно – простонал дед.

– А теперь мне! Активируй его мне! – орал Тэрри и тряс ее за грудки. – У меня тоже кашель не проходит, я тоже хочу, как Бенджамин: встал – и здоровый! Давай сделаем, слышишь?!

Голова гудела и плыла – видимо, ритуал отнял часть сил, – Марика кое-как разлепила веки. На краю плиты, свесив ноги, сидел дед; выбивающиеся из-под шапки волосы потемнели, или ей показалось? Напротив застыло жадной гримасой лицо прыщавого попутчика.

– «Нашедший может активировать Источник лишь единожды», – хрипло процитировала она прочитанные во сне строки и брезгливо сбросила с кофты мужские пальцы, – так что отвали от меня.

Они все пребывали в прострации. И все хотя бы раз подумали о том, как здорово было бы запустить Источник еще раз. Ведь они люди, все люди. И если Тэрри в этот момент горевал и даже негодовал, то Марика откровенно радовалась: ей удалось увидеть во сне нужную информацию, осознать ее, вышло запомнить правильную последовательность действий. А у них всех получилось вылечить деда.

И какая разница, что немножко не хватило на себя. Конечно, когда на твоих глазах совершается чудо, хочется, чтобы направлено оно было именно на тебя, но это жадность. Жадность и зависть. А от этих вещей, как говорил Майкл, придется избавляться.

У него действительно потемнели волосы, и Бенджамин впервые на ее памяти снял шапку. Он стоял перед Марикой, глядя не мутными, как раньше, а ясными, как осеннее небо в хорошую погоду, глазами. Зрячими глазами.

– Возьми.

На его ладони лежало семечко. Единственное, что у него была.

– Ты что, дед?

Теперь его и «дедом» называть не пристало. Скорее, пожилым мужчиной. От смущения она невесело хохотнула и сделала шаг назад.

– Оставь себе, пригодится.