Уровень ненависти: Сосед

— Сергей Сергеевич, у Киры Алексеевны нет возможности высидеть длительные переговоры, у нее геморрой, она себя плохо чувствует, — тарахтела я, не сообразив, что собеседник не просто так кашлянул. — От нашей компании обязательно будет представитель, но мы еще не определились, кто конкретно.

— Я вас услышал. Кире Алексеевне, — мужчина повторно прочистил горло коротким кашлем, — здоровья. Как только примете решение о замене, сообщите, пожалуйста, моему секретарю, мы организуем встречу — знакомство, пусть даже и в два часа ночи, чтобы на итоговых переговорах не упустить контракт. Мы должны действовать слаженно и профессионально. Как обычно, впрочем.

Голос мужчины звучал странно. И эти его покашливания не на шутку смущали.

— Да, конечно, Сергей Сергеевич, — договаривала я уже, понимая, что ляпнула что — то не то. И зачем упомянула про гайморит, все — таки это не очень по — деловому.

В общем, хорошо, что запись об увольнении уже значилась в моей трудовой. Мало ли. Так спокойнее. И еще лучше — что об оговорке я узнала несколько позднее — когда снова перепутала названия заболеваний в разговоре с подругой, до этого же спокойно общалась и с коллегами, и с Кирой Алексеевной, и с деловыми партнерами.

Да так ей и надо!

Злорадствовала на эту тему, как вы поняли, я значительно позднее, а мерзкий день все не заканчивался и никак не улучшался. И даже возвращение домой не спасло. Если не сказать: ухудшило ситуацию.

Ни о чем не подозревая и мечтая о тихом — спокойном вечере, повернула ключ в замке. Дом встретил привычным уютом и запахом строительных материалов. Ладно, про уют — это я сильно преувеличила. Белые стены, даже не окрашенные, ламинат, натяжные потолки и обои на стеклах вместо жалюзи — вот и весь современный дизайн. Чересчур лофт или чрезмерный минимализм, можно сказать. Зато свое!

Ну и запах! Взвесь от штукатурки, не самая дорогая краска, только собранная мебель… Производственные запахи причудливо смешивались с постиранными с огромным количеством ополаскивателя с ароматом «морские минералы» тканями. Проветривание отчего — то совершенно не помогало. Видимо, что — то я делала не так.

Но и этот запах был своим. Приятным. Благословенным.

Квартиру мне купили родители и бабуля. Однокомнатная студия в хорошем пятиэтажном доме из красного кирпича, но без ремонта и даже без внутренних перегородок. Разумеется, старшие родственники не рассчитывали, что я сбегу в бетонную коробку как только в доме появится вода и электричество, думали, кровиночка, как порядочная (ну — ну), поживет с ними, а они тем временем доведут до ума квартиру.

Но кто в здравом уме, будучи студенткой последнего курса, откажется от самостоятельности и возможности приглашать друзей в гости? Да, квартирка больше напоминала подвал, зато в ней смело можно было дебоширить! Ломать и портить там было нечего. Да и есть периодически — тоже. Так что гости с пакетом пельменей или сублимированной лапшой ценились на вес золота и приглашались пачками!

Конечно, спустя некоторое время подъезд заселили не столь поспешные соседи, пришлось вести себя тихо и скромно. Да и родители, не без помощи той же бабули, потихоньку заработали на минимальный ремонт, а после выпуска и я подключилась со своей зарплатой. Так что сейчас моя холостяцкая берлога выглядит куда приличнее. Только шумных гостей я уже не вожу. Соседки лютуют.

Представьте сами целый подъезд одиноких женщин со всеми вытекающими отсюда последствиями… Как минимум у кого — то всегда ПМС и может очень здорово прилететь, если не так посмотришь или поздороваешься не тем тоном. Я-то самая здесь молоденькая, все считают нормальным и правильным поучать и присматривать. Хотя, не удивлюсь, если это бабуля постаралась. Она активная, со всеми перезнакомилась. Похоже, это какой — то стратегический шаг, но, быть может, у меня просто мания преследования или что — то в этом роде.

А дамы у нас все как на подбор: и красивые (ну, как минимум, симпатичные или интересные), и умные, и состоятельные. Но, как говорит моя лучшая подруга, по стечению обстоятельств все с хронической нехваткой пошлых витаминов. И я в том числе, да.

Так вот, возвращаясь в свое обычно тихое — спокойное гнездышко, я никак не ожидала услышать трехэтажный мат. Звучал он так громко, словно в моей кухне открыли спортивный бар и команда, за которую болеет подавляющее большинство фанатов, наглым образом продувает.

Не возьмусь воспроизвести ни единого словечка из потока брани, не так воспитана, но, признаюсь, с радостью сообразила, что это не новый сосед, знакомство с которым рано или поздно состоится, а лишь бригада ремонтников.

Якорь им в бухту!

Вот, я тоже умею ругаться.

И куда изящнее!

Хотя через несчастных пятнадцать — двадцать минут я вполне готова была зазубрить словарь нецензурной лексики, чтобы пойти и поговорить с громкоголосыми мужчинами на их языке.

Ироды!

Не дают сосредоточиться, чтобы поплакать вволю! У меня тут горе, вообще — то!