Уровень опасности

Это была худшая ночь в ее двадцатилетней жизни. Она ничего не понимала. Она никогда не кололась, не нюхала и даже не курила. Ей разрешили сделать пару звонков по номерам из ее обширной телефонной книжки. Было уже поздно, и оба раза сработал автоответчик. «Это Катя, в прошлом году на дне рождения… с Леонидом Михайловичем… если вы помните… меня… арестовали… я ни в чем не виновата… отделение номер… помогите, пожалуйста» и «Петя, Петя… это Катя Савинова… со мной беда… только ты можешь помочь». Так она стояла в углу грязной камеры в своем бежевом открытом платье, с голыми плечами, в босоножках на десятисантиметровых каблуках, прислонившись к решетке так, чтобы не оказываться спиной к другим неудачникам этой ночи. Все слушали и рассматривали ее с интересом. У дежурного капитана появилась даже мысль отпетрушить ее в подсобке да и отпустить с богом – не похожа она была на наркодилеpa, – да внутренний голос остановил: что-то тут не по-простому, а потому лучше и не связываться, зато приказал чью-то старую шинель ей принести, чтобы могла сесть и согреться. Так-то оно лучше будет, никогда не знаешь, чем дело кончится, хотя решение ему давалось непросто – такой гладкой девки с такими ногами и с такими сиськами капитан давно не видал. А если по правде, так и вообще никогда.

Однако чекистское чутье не подвело капитана. Уже в десять утра приехал адвокат – серьезный, на BMW, зашел по-хозяйски, сказал, что за девочку ручается, что все это не более чем недоразумение, а с другой стороны, пять тысяч зеленых – деньги не малые и будут хорошей прибавкой к капитанскому жалованью. Ясно было, что адвокат даст и десять, а может, и больше даст, потому что в комплекте с девушкой просил он протокол задержания – хорошая была тема, да не срослась. А не срослась она потому, что за час до адвокатского визита раздался телефонный звонок, человек на другом конце представился так, что и повторять не хочется, и дал вполне четкие инструкции относительно того, что делать с девушкой Катей в ближайшие двадцать часов; уничтожение протокола, равно как и выход Кати на свободу этим инструкциям противоречили.

Ее мучили страх, непонимание того, как даже такой человек с ментами вопрос решить не может и что же с ней теперь будет, полная безвестность и томительные часы ожидания, пока не вызвали ее наконец на допрос: «Не виноватая я» – так и хотелось закричать Кате прямо с порога, восстанавливая таким образом связь времен. Впрочем, Катя и понятия не имела о своей тезке, выбранной великим писателем в качестве главной героини, да и сам этот крик, прокричи его Катя, успех имел бы едва ли не еще меньший, чем сто с небольшим лет назад.

В комнате, рассчитанной на один письменный стол, но вместившей три, сидел человек лет тридцати и с интересом разглядывал Катю – и неудивительно. После бессонной почти ночи, в том же самом переставшем быть нарядным платье, с превратившейся неизвестно во что, а до того специально сделанной прической, испуганная, голодная и замерзшая Катя вид имела жалкий.

– Чаю хотите? – спросил мужчина. – Или кофе?

– Чаю, спасибо, – сказала, впервые за последние десять часов усаживаясь хоть и на ободранный, но настоящий стул.

– Вот печенье еще есть, – сказал мужчина, – меня зовут Сергей Сергеевич.

С испугу Катя не спросила, в каких чинах и званиях Сергей Сергеевич состоит, ей важно было сказать то главное, что накапливала всю бессонную ночь.

– Помогите мне, Сергей Сергеевич, я ведь не виновата ни в чем, я ведь понятия не имею, как эта дрянь у меня оказалась, я ведь в жизни ни разу… – слезы потекли у нее из глаз, сразу сделав из юной красавицы маленькую девочку.

– Все так говорят, Катюша, на вот, возьми салфетки, вытрись, все так говорят, но факты против тебя. Ты вот, знаешь что, успокойся сейчас и просто расскажи мне все как было, ну и подумаем вместе, что сделать можно.

Конечно, все это была чистой воды подстава. Через неделю общения с Сергеем Сергеевичем Катя и сама поняла, что все это подстава. Но за эту неделю птичка увязла. На солнечный свет она вышла все-таки после того, как обвинение было предъявлено. Катю периодически вызывали на допросы. На допросы она ходила с адвокатом, который убеждал и ее, и своего работодателя, что дела никакого нет и до суда его не доведут, а уж если и доведут, то шансов у обвинения никаких. Сергей Сергеевич, с которым Катя встречалась в другое время и в других местах, и уж конечно, без адвоката, с этим не спорил:

– Не доведут, так не доведут, а надо будет – так и доведут.

– Это как же?

– А дома у тебя героин найдут – так и доведут.

– Как же его найдут, его же там нет?

– Так его и у тебя в сумке не было, а нашли. Катюша, только не начинай опять, я же обещал, что все будет в порядке, ты только о встречах наших не рассказывай, и все будет в порядке. Да вот, чтобы мне перед начальством отчитаться, ты бумажку подпиши, обычная формальность, так мы тебя и защитить сможем, и тебе спокойнее.

– А мне от чего же спокойнее? – спросила Катя, глядя на бумажку.