Уровень Пси

– Свежий сырный пирог, – произнес кто-то, – готов.

Но Фыцу было не до пирога. Слегка пошатываясь и держась одной рукой за живот, второй за плечо, он поплелся к себе, уверенный в том, что…

Но нет. Его ждало жестокое разочарование: штрафные очки начислились, а день не зачелся.

– Но я же по-честному влюбился! – возопил Фыц. – Мы даже поцеловались! Все это видели! Какое еще нужно доказательство?!

Он бросил взгляд на счетчик штрафов и расстроился еще сильнее:

– Откуда восемьдесят три? Почему восемьдесят три? Откуда еще один?

Стал разбираться. Выяснилось, что еще один очк ему дали за… морковный смузи! Оказывается, он был не чисто морковный, а морковно-банановый. Бананы Пипа открыла, а он – нет.

– Но я не пил смузи! Это ошибка!

Полез разбираться дальше. Выяснилось, что продукт считается попавшим в организм, если его количество превышает десять молекул за один раз. Оказалось, именно поэтому запрещалось пользоваться чужой посудой или пробовать что-то с чужой тарелки. На вилке или ложке соседа могли быть те самые недозволенные десять молекул продукта, который у него открыт, а у тебя еще нет.

– Ну и ладно, зато я теперь знаю, какой вкус у банана! – пробормотал Фыц.

Он чувствовал себя ужасно уставшим и измотанным, плечо ныло, а живот болел конкретно; хотелось рухнуть на кровать и вырубиться. Но сегодня по плану у Фыца был день уборки, и получать еще один штраф он не собирался. Пришлось засучить рукава и достать тряпки.

Попав в очередной изол из-за поцелуя, Пипа не слишком расстроилась. Сперва ей пришла в голову мысль о том, что Фыц предложил целоваться не просто так, а чтобы выполнить задание, по примеру Жизы. Но она заглянула в «Досье», убедилась в том, что Фыц не зачел день благодаря поцелую, и обрадовалась: значит, он не ради дела, а потому что на самом деле влюбился. Это же здорово, что в тебя влюбились!

Поскакав от радости по всем доступным помещениям (теперь в ее распоряжении было три комнаты и открытый кусок так называемого балкона-сада), Пипа плюхнулась на ковер перед релакс-экраном и принялась представлять себе картины их с Фыцем будущей прекрасной жизни. В ее представлении они покидали Фтопку одновременно, привычно держась за руки. И шли в очень красивый город, целиком состоящий из восхитительных замков и широких улиц. Их встречали цветами и песнями. И все вокруг были молодые и красивые, и детишек навалом. Потом в ее мечтах у них с Фыцем тоже рождались детишки, штук примерно восемь. Все такие чистенькие и хорошенькие. И в основном девочки. Девочек можно наряжать в красивые платья и делать им прически. Хотя нет, прически – нет. Прически им пусть Жизелька делает. Пусть они с Ау тоже выйдут из Фтопки в один день, и тоже за руки. А живут потом в соседнем замке… Жизка любит прическами баловаться, вот пусть всех и чешет-накручивает…

Намечтавшись как следует, Пипа вдруг вспомнила о том, что ее Фыц – застревака. Она-то растет и взрослеет, а он живет без всякого прогресса. Они не смогут выйти из Желтого Дома в один день! И что толку, что он ее любит и целует?

Пипа собралась уже было заказать себе клубничное мороженое, чтобы под него немного погрустить и пореветь, но вспомнила, что сегодня у нее по плану уборка, ибо раз в три дня надо. Она же не такая, как ее сосед-вечноизольник Симир, дурак и грязнуля! В общем, переживания пришлось отложить на потом и взяться за тряпки.

Надраивая полы и приводя в порядок сад (давно следовало подстричь вьющиеся растения, за это штрафов не будет, но некрасиво, и вьюны погибнут), Пипа думала о Фыце, и только о Фыце. Если бы она могла узнать, какое у него задание, и потихоньку помочь! Из «Досье» ей было известно, что раньше Фыц продвигался вперед довольно успешно. Во всяком случае, зачтенных дней у него было гораздо больше, чем изолов, а это, согласитесь, показатель! Но на последнем задании его заклинило.

«Надо, надо как-то разузнать! – думала Пипа. – Зайти потихоньку к нему в комнату, вскрыть ящик, добыть последний конверт…»

Диди.План Пипы Мумуш был совершенно неосуществим.

…Ангел-эксперт Старк, войдя в Океан, чтобы разбросать частички памяти о Дженифер Шортэндлонг по разным мирам, потерял себя, разлетевшись на множество частей. Одна часть Старка угодила в Пипу Мумуш.

Даже разлетевшись на частички, Старк мог как-то контролировать процесс и не проявлять свою сущность, пугая неподготовленных к новым мыслям и воспоминаниям людей и прочих мутантов с гуманоидами. Частички Старка сидели в их мозгах тихо-тихо и не мешали. Разве что помогали иногда. Например, помогали Пипе пройти некоторые задания, но делали это незаметно: в снах или случайно мелькнувшей ассоциацией. Все было спокойно до момента, когда постоянная Шланка перестала быть постоянной и в некоторых точках пространства превратилась в комплексную величину. Таких точек оказалось слишком много – по одной на каждый квадратный миллиметр Вселенной.