Уровни абсурда

Сергей (по всей видимости, он был у ополченцев неким начальником), держа в руках пачку документов, листал страницы военных билетов и называл фамилии. Пленные отвечали коротким криком: «Я»! Вдруг в стопке официальных бумаг оказался какой-то белый листок. Сергей развернул бумагу и с удивлением уставился в нее взглядом. Даже с такого приличного расстояния Петро узнал в этом листке фотографию своего зада. Он понял, что Мурзик не выбросил ее, а заботливо вложил в свои документы, и теперь это «сокровище» досталось ополченцам. Сердце Москалюка обдало чудовищным холодом. Эта стужа была гораздо ужасней космического мороза, пожиравшего пламя звезд. Никакой абсолютный ноль не мог сравниться с тем куском льда, который возник в груди у Петро и заставил его пошатнуться в строю.

Мурзик, стоявший рядом с ним, схватил его под руку и тихо спросил:

— Петруха, что с тобой?

— Все нормально, — ответил Петро, медленно приходя в себя.

Сергей, рассмотрев изображение, вдруг звонко рассмеялся. Окружавшие его соратники недоуменно посмотрели на него, и он, махнув на них рукой, выстрелил взглядом в строй пленных. Его глаза быстро прошлись по первой шеренге, и пошли в обратную сторону. Петро, стоявший во втором ряду, просто зажмурился. Но, услышав второй взрыв смеха, взглянул на окружающий его мир и встретился взглядом с Сергеем.

Тот, по-приятельски подмигнув своей жертве, отвернул голову в сторону окружавших его военачальников, и начал им что-то рассказывать. Но звук разговора вдруг заглушил рев моторов и скрежет гусениц. Из-за угла на площадь выехали три самоходные гаубичные установки.

«Акация» — подумал Петро, вглядываясь в стопятидесятидвухмиллиметровые пушки, торчавшие из башен самоходок. На каждом дуле красовался жуткого вида набалдашник, именуемый дульным тормозом. Москалюк вспомнил веселого эстонского хирурга и ворвался в восхитительный своей бесчувственностью обморок, внутри которого было все равно, что сейчас происходит на свете, с какой речью президент выступает в Верховной Раде, и зачем на площадь маленького поселка въехали бронированные чудовища.

Но Мурзик не дремал. Он подхватил обмякшее вдруг тело Петро и хорошенько его встряхнул. Москалюк открыл глаза.

— Ты что? — прошипел Мурзик.

— Все нормально, — слабым голосом ответил Петро.

Вдруг раздался громкий свист и позади строя бабахнуло! Петро почувствовал резкую боль в районе своего копчика и услышал чей-то крик:

— Ложись! Укропы минометами шпарят!

Но было уже поздно. Осознав, что он ранен, Петро привычно потерял сознание и повалился ничком на асфальт. Он уже не видел, как Мурзик, подволакивая поврежденную осколком правую ногу, пытается снятым с себя бушлатом сбить пламя с его горящей задницы, и как Нечипурло бежит к ним с огнетушителем в руках, сдернутым с пожарного щита. Петро находился в состоянии, полном прекрасной бессознательности, и совершенно не желал возвращаться в этот ужасный мир, постоянно атакующий его в самую многострадальную часть бренного тела…

Шелест ветра

БИОКОРРЕКТОР.

Все! Игра закончена. Моя взяла!

ДЕМИУРГ.

Ничего подобного! Это лишь один из моих ходов. У меня, кстати, еще фигуры есть.

БИОКОРРЕКТОР.

Да-а-а? Никогда бы не подумал… И что за фигуры?

ДЕМИУРГ.

Так я тебе и сказал! Играем дальше.

ГОЛОС 1.

Стоять на месте!

ГОЛОС 2.

Не шевелиться!

ДЕМИУРГ.

Чмондеры!

БИОКОРРЕКТОР.

Атас! Полундра!!!

ГОЛОС 1.

Как-как? Чмо… кто?

ГОЛОС 2.

Вроде как чмондеры.

ГОЛОС 1.

Это кто такие?

ГОЛОС 2.

Вроде как мы.

ГОЛОС 1.

Стоять, сказал! Не дергаться!

БИОКОРРЕКТОР.

У-уй!

ГОЛОС 2.

И тебе того же желаю.

ДЕМИУРГ.

А я и так стою, господин зондер! Не дергаюсь!

ГОЛОС 2.

Ну и молодец, уши почти целыми останутся.

ЗОНДЕР 1.

Ну-с, и откуда вы такие творческие?

БИОКОРРЕКТОР.

Из интерната, господин зондер. Ай! Носу больно!

ЗОНДЕР 1.

С какого курса?

БИОКОРРЕКТОР.

С последнего. Ай, отпустите нос, пожалуйста! Мне трудно разговаривать…

ЗОНДЕР 1.

Ничего страшного. Гундосость болтовне мешать не может. Некоторые даже умудряются петь с успехом.

ЗОНДЕР 2.

Так это вы являетесь организаторами всех войн на этой планете?

БИОКОРРЕКТОР.

Нет, господин зондер. Здесь до нас многие побывали!

ЗОНДЕР 2.

Но сейчас внизу разгорается большая война и именно вы играли!

БИОКОРРЕКТОР.

Нет, господин зондер! Война и так готова была вспыхнуть. Мы просто подключились к ней параллельно!

ЗОНДЕР 1.

Да-а-а? Ну-ну, параллельщики… Разберемся!

БИОКОРРЕКТОР.

А нельзя ли отпустить мой нос? Ну, пока вы разбираться будете…

ЗОНДЕР 2.

Не отпускай, смоется… Ну-ка, скажите, кто прозвал нас чмондерами?

БИОКОРРЕКТОР.

Э-эм-м-м…

ДЕМИУРГ.

Анчоус, господин зондер!

ЗОНДЕР 2.

Кто это?

ДЕМИУРГ. Воспитанник нашего интерната. С двадцать третьего курса. Маленький такой…

ЗОНДЕР 2.

Разберемся. Я вам покажу чмондеров! Марш в интернат! Доложить космократорам! Пошли вон отсюда!

БИОКОРРЕКТОР.

Ай! Больно!

ДЕМИУРГ.

Ой! Еще раз ой! Зачем же пинками?!

ЗОНДЕР 1.

Во-о-он!!! Надо же, чмондеры!..

ЗОНДЕР 2.

Что ты так переживаешь? Молодежь — всегда молодежь. Себя вспомни.

ЗОНДЕР 1.

Давно это было… Слушай, а мы ведь тоже веселились вовсю!

ЗОНДЕР 2.

Да. И космократоров обзывали идиотократорами.

ЗОНДЕР 1.