Уровни Мидгарда

Теперь Борис еще раз проговаривал про себя слова Фаррела и представлял, как огорошит сегодня ими весь внутренний тинг. Что касается недвусмысленных намеков кельтов насчет их с Рагнейд судеб… Это было очень приятно и интригующе. Но к мыслям о девушке уже начали примешиваться угрызения совести – он вспомнил об Олеге. Хотя ничего еще не произошло, Борис знал себя очень хорошо. Если он чего-то еще и не сделал, так сделает обязательно, особенно если этого делать не стоит. Такова уж его ярлова зловредная натура.

«БМВ» проползла мост и вырвалась на оперативный простор. Через пятнадцать минут они были у ворот больницы. Лизавета прошла в приемный покой и снова на правах родственницы поинтересовалась, в какую палату положили Олега. К ее немалому удивлению, медсестра из приемного покоя тут же вызвала дежурного врача. Через пять минут они с Борисом сидели в кабинете того же самого маленького самодовольного доктора, с которым, по словам Лизаветы, Олег так нелицеприятно обошелся в прошлый свой вынужденный визит, когда Лизавета доставила его в больницу на «скорой». Сказать, что врач был взбешен – значило не сказать ничего. Он, оживленно жестикулируя, немедленно припомнил предыдущий случай, когда больного привезли в полном коматозе, а через пять минут после прихода в сознание он непринужденно и как ни в чем не бывало послал медицину ко всем чертям и выписался. Нынешний эпизод оказался не менее драматичным. На этот раз пациента доставили с диагнозом холодовое обморожение и гипотермия, а также холодовой нейроваскулит. И это когда температура по области за последние две недели не опускалась ночью ниже плюс пяти. Лизавета заикнулась про рефрижератор, но врач лишь раздраженно отмахнулся и поинтересовался, с чем ее молодого человека привезут в следующий раз? С радиационным ожогом? Космической лихорадкой? Или, может быть, покрытого свежей плесенью в сорокаградусный мороз? Браги, хранивший до поры молчание, откашлялся и негромко, но чрезвычайно веско посоветовал доктору оставить свои фантазии и сказать родственникам больного, как им можно его повидать и каково его нынешнее состояние. Врач встретился с ним глазами, несколько раз судорожно вздохнул, как рыба, выброшенная на берег, даже слегка всхлипнул, подавившись воздухом, потом обреченно махнул рукой и выбросил из ящика на стол расписку Олега, точную копию той, что Олег оставил при предыдущей выписке.

– Значит, он уехал домой? – грозно навис над доктором Браги. – Что же вы мне тут голову морочите полчаса?

Врач энергично замотал головой.

– Не уехал. Его забрали. За ним приехала девушка. Тоже родственница, – добавил доктор, ехидно посмотрев на Лизавету.

– Как она выглядела?

– Я вам что… – вскинулся медик, но поперхнулся, поймав недобрый взгляд Бориса, и добавил: – Высокая. Стройная. Красивая.

– Вика, – с сомнением произнесла Лизавета.

– Кто-кто? – переспросил Борис.

– Да есть тут одна претендентка, – усмехнулась Лизавета и переспросила доктора: – Волосы каштановые? Каре?

– Нет, блондинка. Волосы длинные, – с видимым злорадством ответил врач.

– Ничего не понимаю… – развела руками Лизавета.

Когда они проходили к выходу мимо поста медсестер на этаже, их поманила рукой пожилая санитарка.

– Вы не Олега часом ищете?

– Да-а-а, – ничего не понимая, протянул Борис и про себя подумал: «Вот, завели разведчика, и в клане тут же начались шпионские истории!»

– Он велел вам записочку передать. – С этими словами старушка протянула им сложенный вдвое листок бумаги, явно вырванный из чьего-то блокнота.

Борис быстро пробежал глазами сообщение, написанное аккуратным округлым женским почерком:

«Привет, партнер. Мне тут слегка подпортили шкурку, но все образуется. У меня, похоже, крупные неприятности, и я вынужден пока залечь на дно. Не волнуйся и скажи Лизке, чтобы тоже не волновалась. Больше пока ничего сообщить не могу. Разыскивать меня не надо. Как только сумею – сам дам о себе знать. И вот еще что, за Лизавету головой отвечаешь, хорошо? До связи».

Борис передал записку Лизавете и поинтересовался у санитарки:

– А позвонить он что, не мог?

– А это вы его сами спросите, – бойко парировала старушка. – Мне велено вам записку передать, если появитесь, вот и все.

– Все чудесатей и чудесатей, – бросил Борис и обернулся.

В коридоре мелькнула голова испуганного доктора, и дверь в ординаторскую с шумом захлопнулась.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – спросил Борис Лизавету.

Та отрицательно покачала головой.

– Вот и я тоже. Ничегошеньки не понимаю. Ну да ладно. Мне еще системник до дома везти. Тинг скоро. Давай я тебя до твоего женского общежития подброшу, а завтра созвонимся. Идет?

Виса восемнадцатая

Неудача в бою. Снова в больнице. Неожиданная встреча