Уровни сложности

— Там, справа, в просвете кустов что-то мелькнуло... вроде, — неуверенно ответил Таракан.

— Да ты уже пятый какие-то глюки ловишь, — пробурчал Толстый. — Ветер дует, кусты шевелятся, вот и мерещится.

— Нехорошо получается. У нас Март сенс и Киска. Мог бы Киску выделить, не то как слепые идем.

— Поднимайтесь давайте, — скомандовал Толстый. — Из Киски сенс, как из меня балерина. Она только в упор видит, как я понял. Да и видит не всё. Март сказал идти втроем, значит, идем втроем. Что тебе вечно неймется? Давай завалю тебя и воскресай в городе, если так сильно всё не нравится.

— Ага, разбежался я сливаться еще раз. И так уже две жизни в минус. Отстой, а не рывок. Читак, а правда, что вы с Клоуном на нодий нарвались?

— Правда.

— Много накосили?

— По логу отрядному разве не видел?

— Там просто показано, что вы по одному куску подняли. За сами куски ничего не сказано. А кусок может с голову быть, а может и с член Толстого. То есть, с членик.

— Хочешь проверить на длину и диаметр? — нехорошим тоном спросил Толстый.

— Чего напрягаешь? Ты вообще какой-то мрачный по жизни. Юмор не понимаешь, да?

— Юмор я понимаю. Когда это нормальный юмор. У тебя не юмор, у тебя такие шуточки, что их даже на стене сортира постесняются писать. Но с нодием вопрос интересный. Говорят, где нодий, там шансы на серых нарваться повыше. Не слышали о таком?

— Я и такое слышал, и противоположное, — ответил Таракан. — Смотрите, вон зеленеет впереди. Похоже на нормальный кластер.

— Там и должен быть нормальный кластер, — заметил Читер. — Дворник ведь его разглядел с холма.

— А тут никаких холмов рядом, — недовольно произнес Таракан. — Не получится осмотреться, что там и как.

— Значит, будем осматриваться на месте, — ответил на это Толстый.

*

Или всё дело в том, что началось то самое таинственно-опасное пограничье, или в чем-то другом, но кластер разительно отличался от всех прочих, встреченных Читером во второй части новой жизни.

Первой считалось всё, что произошло до момента расставания с Няшей. В тех краях с ландшафтами было повеселее. И холмистые гряды, и скальные обнажения встречались нередко. Холмы там — обыденная часть рельефа, а не исключение из правил. Леса зеленели самые разные: и лиственные, и хвойные, и смешанные. Попадались и участки лишенные растительности, но такого размаха, как в степях, они нигде не достигали.

Ровную серость будто взмахом исполинского ятагана обрезало — идеально ровно. Дальше стеной поднимался сосновый лес. Деревья старые и выросли не сами по себе, а благодаря человеку. Это сразу можно определить по ровным рядкам, которыми их высаживали. Пышные кроны забирали слишком много солнечного света, не позволяя развиться кустарникам и травам. Потому внизу всё просматривалось далеко, незаметно передвигаться получалось лишь местами, используя редко встречающиеся заросли.

Неоднократно пересекали дороги, но это слишком громкое название для слабо накатанных просек. Свежих следов ни на одной не заметили. Осматривать их дальше не стали, шансы наткнуться на них на брошенную технику микроскопические.

А на добротную технику завышенной проходимости — и того меньше.

Забирались в лес всё дальше и дальше, пока не вышли к опушке. Ее граница показалась Читеру настолько ровной, что он заподозрил новый кластер, но с этим предположением ошибся.

По границе леса зеленела полоса густых кустов. Благодаря им к открытому пространству выбрались незамеченными и укрываясь в зарослях, изучили открывшуюся картину.

Местность оказалась открытая лишь частично. Это всего лишь громадная просека посреди леса. Он продолжался за ней метрах в пятидесяти, — за насыпью прекрасно просматривались вершины таких же сосен.

По насыпи тянулся рельсовый путь, а над ней нависли провода, от которых раньше работали электровозы.

Один из таких электровозов застыл далеко слева. За ним тянулась вереница товарных вагонов. Не похоже на последствия какого-то насилия, скорее всего поезд остановился, когда после перезагрузки пропала электроэнергия. Машинист, не сумев ни с кем связаться, пошел пешком разбираться, или его схарчили подобравшиеся зараженные. Состав их не заинтересовал, вот и стоит нетронутый.

Толстый, изучив поезд в малогабаритный бинокль, недовольно протянул:

— Это углевоз, нет смысла осматривать.

— А что ты там найти собирался? — спросил Таракан. — Нас за машинами послали, а не за вагонами.

— Вообще-то нам еще и насчет еды сказано было. Вагон тушенки мог решить такой вопрос. Держи бинокль, сходи на насыпь, осмотрись в обе стороны.

— А чего я?

— Потому что я старший, и я так сказал. Ты слишком много болтаешь не по теме. Вперед.

Таракан, всем своим видом показывая, что сильно недоволен, направился к насыпи.

Читер спросил:

— А правда — почему он? Я тут самый младший, таким как я в первую очередь должны рисковать.

— И какой тут риск? Если его зараженные засекут, он их прямиком к нам и приведет.

— А если не зараженные? Место открытое, хороший стрелок издали его срисует и снимет.