Урук-хай, или Путешествие Туда...

Обед, собранный, как и прежде, на верхней кромке оврага, был не столь роскошен, как вчерашний пир, но почти столь же обилен. Мёд тоже был. И поскольку я «притворялся» больным с похмелья, то не смог устоять перед настойчивыми уговорами Бэрола и выпил полкружки. Гхажш посмотрел укоризненно, но ничего не сказал. Сам от выпивки отказался напрочь, сказав, что путь нам сегодня предстоит долгий. И, как не уговаривал его Бэрол погостить ещё у старого друга денёк или два, твердо стоял на своём, поминая королевскую службу и срочность дела. В конце концов, Бэрол смирился и прекратил уговоры. Даже приказал Борну, чтобы собрал нас в дорогу.

Заботами Борна мы с Гхажшем получили по мешку с провизией, баклажку мёда и одежду для Гхажша. Его собственная смотрелась на нём как с чужого плеча.

После полудня, вдоволь наобнимавшись, наулыбавшись и накланявшись, мы пустились в путь. Некоторое время нас по дну оврага провожала компания «медвежат» во главе с Борном. Бэрол очень жалел, что из-за болезни не может проводить нас сам, но и отпустить просто так, без провожатых, не пожелал. Гхажш отнекиваться не стал, лишь заметил, что нам довольно скоро придётся свернуть в степь, на юго-восток, а бьёрнингам там лучше не показываться. Чтобы не нарушать приказ короля.

Как бы то ни было, мы всё-таки остались одни. И вот тут-то Гхажш как с цепи сорвался. Так быстро мы ещё не бегали. Я Вам скажу, нелёгкое это дело – бежать в послеполуденной степи под палящим солнцем, да ещё после вчерашней пьянки. Мне было так тяжело, что я ни на что не обращал внимания, просто старался не отставать от Гхажша, да время от времени замечал, что солнце у нас то впереди, то слева, то за спиной.

Через довольно продолжительное время Гхажш остановился и резко присел, а потом даже лёг. Я последовал его примеру.

– Смотри, – прошептал Гхажш. – Внимательно смотри.

И я принялся смотреть. Мы лежали на небольшом холме, внизу под нами простиралась серебристая, качающая метёлками ковыля, степь. Вдали, выделяясь чёрным над серебристой поверхностью, двигалось несколько точек.

– Видишь? – спросил Гхажш.

– Вижу, – ответил я. – Это они?

– Да, – Гхажш сплюнул. – Они. Что-то у Бэрола сомнение вызвало. Не до конца он нам поверил. Но и задержать не захотел. Решил, видно, проверить нас, вот и послал провожатых.

– И что делать будем? – почему-то вспомнилось выражение лица Борна. когда он поставил меня на ноги, связанного.

– Попробуем их скинуть. Жаль, что жара такая, трава за нами плохо поднимается, и нюх у них почти собачий. Если скинуть не получится, придётся на юго-восток идти. Я Бэролу наврал, что мы к Рунному морю идём, по королевскому делу. Пусть убедится. Пошли.

Бъёрнингов мы всё же «скинули». Но для этого пришлось немало побегать. Пока «медвежата» шли по сделанной нами петле, мы вышли на уже пройденный след позади них, пробежались по оставленной ими тропе, хорошо видимой среди высокой травы и сделали «скидку». Точно так же, как делает заяц. Несколько больших прыжков в сторону. Главное – прыгать повыше, чтобы не оставалось дорожки смятой травы. И прыгать надо под ветер, чтобы запах уносило в сторону прыжка. Ну и, понятно, прыгали мы не с одного места, а с разных, чтобы не натаптывать двойной след.

После двух петель и «скидок» Гхажш сказал, что мы, кажется, оторвались. В степи «медвежата» оказались не столь искусны в скрадывании «королевских стрелков», как в зарослях. Но, несмотря на это, мы не остановились на привал и после заката. И продолжали бежать на юго-восток, время от времени делая петли и «скидки».

Только ближе к утру, когда я совсем уже падал от усталости, а воды на дне баклажек осталось по глотку, Гхажш остановился у какого-то холмика. Даже, скорее, бугорка.

– Падай спать, – сказал он. – За ночь трава поднимется, они нас уже не догонят. Я там ещё перцу умбарского кое-где сыпанул. Пусть почихают.

– А если догонят? – спросил я. – Тогда что?

– Тогда будем улыбаться до ушей, – ответил Гхажш. – Или драться. Смотря по обстоятельствам. Может, это им не Бэрол приказал, может, Борн сам решил за нами побегать. Он-то со мной в королевских стрелках не служил. И поглядывал украдкой, и уши держал в растопырку. Может, чего и выглядел или подслушал.

– А ты, правда, в Гондоре в королевских стрелках служил?

– Да. Полтора года. То есть год служил, да ещё полгода лечился в Минас-Тирите. Ты спи. Если мы оторвались, то утром расскажу. Там, под бугорком, родничок, дневать будем.

До утра ничего не случилось. Преследователи или сбились со следа, или просто оставили его, удостоверившись, что мы, действительно, уходим на юго-восток.

Незадолго до полудня Гхажш разбудил меня и, наказав внимательно смотреть по сторонам, завалился спать сам и проснулся лишь к вечеру. Ужинали всухомятку, запивая родниковой водой и благодаря бъёрнингов за гостеприимство. Подозревали они нас или нет, но всякой снеди в мешках оказалось предостаточно. Только мёд Гхажш безжалостно вылил прямо на землю, а потом ещё и баклагу прополоскал, заметив, между делом, что медовуха – штука отличная, но расслабляет. И он был прав.