Урук-хай, или Путешествие Туда…

– Это не так легко было сделать, половинчик, как ты думаешь. Кольца были сделаны для противостояния Нуменору. Но нуменорцы никуда не исчезли. И первое, что сделал Саурон, после того, как изменил заклятие, обрушился вместе с войском мордорских орков на Эрегион. Знание о Кольцах погибло вместе с теми, кто их делал. Нам пришлось выжидать. Мудрые знали, что королям Нуменора и Саурону Тёмному будет тесно в Средиземье. Мы ждали, когда они схватятся и ослабят друг друга. К тому же, для того, кто хоть раз надевал Великое кольцо, почти невозможно с ним расстаться. Чем сильнее и мудрее носящий Кольцо, тем труднее это для него. Кольца давали своим владельцам огромную силу. Тем большую, чем больше была сила и воля владельца. Из смертных лишь Бильбо Бэггинс сумел отдать такое Кольцо другому, но он просто не смог противостоять воле Митрандира. Без Митрандира, без помощи его всесокрушающей воли, умноженной Нарией, он бы не смог этого сделать. Никто бы не смог.

– Мой дед надевал Кольцо Саурона, – возразил я. – И отдал его. Сам. Его никто не принуждал. Хранитель, Фродо Бэггинс, лишь попросил его об этом.

– Да? – изумился эльф. – Я никогда не слышал этого. Если это правда, то ты ведёшь свой род от величайшего из смертных. Только двое сумели отдать принадлежащие им Великие Кольца. Кэрдан и Гиль-Гэлад. Но только Кэрдан сумел отдать его по своему желанию. Гиль-Гэлада принудила смерть. И он до последнего своего мгновения не желал снимать Кольцо. Я видел это своими глазами.

– Ты видел?!

– Если бы я был тогда хоть на пять шагов ближе… – вздохнул эльф, не обратив внимания на мой возглас. – Тогда Кольцо досталось бы мне. Мне, а не Элронду. Я до сих пор помню выражение лица Гиль-Гэлада, когда он снял с пальца Вилию. Но он помнил, что Кольцо надо передать добровольно. Что если оно будет снято с его мёртвого тела, то бедствия для народа Перворождённых будут неисчислимы. И он сделал это. Элронд был ближе всех к нему. Забавно. Элронд – полукровка, для которого носить меч за Гиль-Гэладом уже было величайшей честью – получил дар, достойный лишь владык и стал одним из них. Первым из них. Гримаса, достойная самого Моргота.

– Не понимаю, – задумался я. – Почему Кольцо или Кольца надо было именно отдать? В чём тут загадка?

– Никакой загадки нет, – пожал плечами эльф. – Кольца как бы запоминали своих владельцев. Владеющий Великим Кольцом должен был сам одеть его на палец следующего владельца. Тогда оно служило бы ему также верно, как и первому хозяину. Но если это не было сделано, то происходило страшное. Кольцо просто продолжало давать силу каждому, кто приближался к нему. Тому, кто его носил, – больше, тому, кто просто был рядом, – меньше.

– Ну и что? – удивился я. – Что тут страшного?

– Всё, – ответил эльф, – всё страшно. Ведь Кольца, которые не были переданы, не просто умножали силу тех, кто их носил. Они влияли на них так же, как и на любого другого. Получивший Кольцо Саурона все свои затаённые страхи, в которых стыдно признаться даже себе, все свои затаённые желания, в которых не отдаёшь себе отчёта, вдруг начинал ощущать как приказ. Как чужую давящую волю, которой невозможно не подчиниться. И мысли окружающих тоже. Только слабее. Это свело с ума гондорского принца Исилдура и многих после него. Так же было с Младшими кольцами. Они часто меняли владельцев. Достаточно было один раз нарушить правило, и каждый следующий владелец кольца попадал в искажённый мир. Чем больше владельцев поменяло такое кольцо, тем хуже. Так появились назгулы и неумеренная алчность гномов.

– И вы знали всё это с самого начала? – спросил я.

– Нет. Но узнали и поняли со временем.

– Так почему Вы не порвали цепь? Почему ни Кэрдан, ни Галадриэль, ни Элронд, почему никто не бросил своё Кольцо в жерло Роковой горы, когда кончилась битва с Сауроном? Им ведь некому было помешать.