Урук-хай, или Путешествие Туда…

Знаете, когда вас не четверо в бесконечных подземельях, а в двадцать раз больше, жизнь становится намного веселее. Кругом теперь звучали голоса, и каждый день появлялись новые лица. Гхажш каждый день отдавал приказы Турогху, а тот рассылал своих парней по окрестным проходам и залам, чтобы вечером выслушать доклады вернувшихся. Огхр не вылезал из каргханы, потом к нему присоединились ещё несколько огхров, явившихся невесть из какой дали вместе с целой толпой снаг. Только мы с Гхаем маялись от безделья и скуки. Больше, конечно, Гхай, потому что я вскоре примкнул к Огхру.

Однажды я подошёл к Гхажшу и спросил его, когда он, наконец, покажет мне ту дверь, которую я должен взломать. Гхажш странно посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: «Да вот прямо сегодня и покажу, пожалуй. Ты Гхая позови, ему полезно с нами прогуляться, а то только ест да спит. Ушей из-за щёк скоро не видно будет. Есть тут одна дверца. Никак не поддаётся».

Дверь оказалась обычной, такой же, как и все двери в подземелье. Я так и не понял, что Гхажш нашёл в ней особенного. Мне, правда, пришлось с ней повозиться, потому что ничего из огхровских орудий я с собой не захватил. В конце концов, я вспомнил, что кугхри может рубить железо, и отрубил дверные петли. Не с первого раза, конечно.

Когда дверь упала, и мы перешагнули через порог, Гхажш удивлённо присвистнул: «Надо же, ищем, ищем… И на тебе…»

Зал, в который мы попали, немаленький, хочу заметить, был полон книгами до потолочных сводов. Несчётные ряды полок бесконечной длины были заполнены томами и свитками. Пахло пылью и запустением.

Мы прошлись между полок. Любопытный Гхай цапнул с одной из них древнего вида свиток и развернул его.

– Положи на место, – повелительно сказал Гхажш. – Ещё испортишь чего. Всё равно читать не умеешь.

– Как это не умею, – возмутился Гхай. – Умею. Вот, слушай, – и прочёл с умением, которого от него трудно было ожидать:

«Узнать, уговорить, украсть, убить.
И смерть перехитрить, и выжить снова.
Жить средь врагов и с ними хлеб делить,
Годами не видать родного крова.
Нам своего пути не изменить —
Узнать, уговорить, украсть, убить…»

– Ну и что? – пожал плечами Гхажш. – Я этот стих ещё младенцем выучил. «Война шагхрата». Его каждый мальчишка знает.

– А начало ты тоже знаешь? – хитро улыбаясь, спросил Гхай.

Что значит, «начало»? – удивился Гхажш. – Ты же весь прочитал.

– Неа, – покачал головой Гхай:

«Прекрасен атакующий йоред,
Прекрасен жуткой смертной красотою.
Сияет на доспехах солнца свет,
Трепещут и летят над полем боя
Знаменья, много знавшие побед.
Прекрасен атакующий йоред.
Почтение внушает гномов строй,
Суровы лица воинов могучих,
Щиты несокрушимою стеной,
И эхом отдаваясь в горных кручах,
Наводит ужас клич их боевой.
Почтение внушает гномов строй.
Эльфийских стрел чарующий напев,
Коль жив остался, помнить будешь вечно.
Скользят стрелки весёлые меж древ
И песенки свои поют беспечно.
И сеют смерть. Ты вспомнишь уцелев,
Эльфийских стрел чарующий напев.
Но мы не видим красоты в войне,
Для нас она – привычная работа.
Тяжёлая поклажа на спине,
Бег по оврагам до седьмого пота,
Резня ночная в страшной тишине.
Нет, мы не видим красоты в войне.
Узнать, уговорить, украсть, убить
И смерть перехитрить, и выжить снова.
Жить средь врагов и с ними хлеб делить,
Годами не видать родного крова.
Нам своего пути не изменить —
Узнать, уговорить, украсть, убить…»

Гхай закончил и замолчал. Гхажш тоже помолчал немного, вытер что-то со щеки и сказал: «Ладно. Читай, Гхай, читай. Мы же для того сюда и шли, чтобы это можно было читать. Всем. Читай».

– Можно? – просиял Гхай. – Я тут посижу. Тут ещё стихи есть. Никогда стихов не читал. У нас на всю деревню одна книга. По ней огхров учат. Там стихов нет.

– Можно, – подтвердил Гхажш. – Только осторожнее с ними. Чтобы не рассыпалось, от древности.

– Я же не маленький, – обиделся Гхай. – Что я, не понимаю?

Гхажш ещё раз вытер что-то со щёк и обратился ко мне: