Урус-хаи

   - Эти? - Фарамир бросил взгляд на мозаику - Это Исильдур и Анарион. Они сражались против армий Саурона во время Войны Последнего Союза. В 3440 году в ходе Осады Барад-дура Анарион погиб. Спустя год над Сауроном была одержана победа - и только нерешительность Исильдура позволила Саурону укрыться на Востоке...

   Мы продолжили нашу своеобразную экскурсию. Так, крепкого невысокого толстячка, увенчанного короной и восседавшего на троне, Фарамир назвал Таростаром, который разгромил воинственных Истерлингов и сменил имя на Ромендакиль, то есть - "Победитель Востока".

   Именно Ромендакиль I был первым королем, который назначил Наместника. Наместник являлся высшим должностным лицом в свите Короля. Одной из его обязанностей было правление страной, когда Король отправлялся в военные походы. Ромендакиль I также начал традицию оставления писанных напутствий наследнику в случае безвременной смерти Короля.

  Наследники Ромендакиля также расширяли свои владения, были у гондорцев и свои 'Генрихи-Мореплаватели' - так, Фарамир показал нам общий портрет четырех людей в королевских мантиях, управлявших кораблем, идущим к берегу посреди бурных волн и назвал их 'Королями-корабелами' - эти короли создали могучий гондорский флот и частью построили, а частью отвоевали у врагов порты.

  Наконец Фарамир провел нас через коридор к нескольким дверям.

   - Здесь будут ваши покои, - сообщил он.

   - А можно нам после того, как обустроимся здесь, выйти посмотреть город?

   - Конечно - пожал плечами Фарамир. - А я постараюсь поговорить с отцом, чтобы он уже вечером принял вас у себя.

  ***

   - Какие великолепные комнаты! Право, я ощущаю себя королевой - восхищенно повторяла Кристина. Я всецело был согласен с ней.

   Наши комнаты были украшены красивыми гобеленами, изображающими пасторальные и куртуазные сцены, сцены спасения рыцарями невинных дев от когтей орков. А в центре каждой комнаты располагалась кровать с балдахином, причем на каждой кровати могла бы со всеми удобствами расположиться вся наша команда джиперов!

   Обувь мы оставили у порога комнат - было неловко ступать пыльной обувью по чистым роскошным коврам, изготовленными мастерами Средиземья...

   После того, как мы разложили наши вещи, так неуместно смотревшиеся среди всей этой роскоши, я и Кристина решили пойти посмотреть город.

  ****

   Из-за угла дома из переулка вдруг появились трое. Один мужчина был облачен в ржавую кольчугу и кожаные штаны, двое вообще-то в каких-то лохмотьях.

   - Ну, что, поделишься своей киской или предпочтешь уплатить выкуп? - поинтересовался окольчуженный бандит, обнажая саблю. - Всего двадцать золотых. Видишь, Кривому - кивнул он на одноглазого - на новый глаз-протез требуется...

   - Абырвалг! - громко выругался я.

   Это словечко я позаимствовал у незабвенного Полиграфа Полиграфовича Шарикова. Больно удобно - и хорошо выражает ярость и при женщинах и детях произнести можно.

   И вдруг главарь бандитов уронил саблю и рухнул на корточки.

   - Больно! Мои кости! Ааааааааа! - завизжал он.

   Два других разбойника попятились, испуганно переглядываясь. А корчившийся на камнях улочки бандит начал меняться. Одежда покрылась оранжевым мехом, лицо вытянулось в длинную морду, руки и ноги начали удлиняться, изменяться, превращаться в собачьи лапы.

   Вслед за этим вскрикнул и один из негодяев - он испуганно трогал свою голову, превращавшуюся в морду одноглазого дворового пса.

   - Колдун! Колдун! - завопил его напарник - Говорил же я тебе, Кривой, не стоит чужаков на ценности щупать, надо присмотреться! А теперь...

   И он ринулся прочь, махая длинным завитым, как у лайки, хвостом, выглядывающим из-за ремня его кожаных штанов.

   - Оборотень! Оборотень! Шпион Саурона! Лови его, держи! - донеслись до нас испуганные вопли торговцев с соседней улочки.

   Молодой красивый колли поднялся с камней, оглянулся на поскуливающую дворнягу, жавшуюся к стене дома. Посмотрел на нас. И жалобно повизгивая, так неожиданно заколдованный мною бандит на брюхе подполз к нам, лизнул мои сапоги.

   В совершенно человеческих глазах заколдованного мной бандита читались страх и надежда.

   - Пожалеем его? - спросила Кристина.

   - Мы не знаем местных законов - покачал я головой. - Если я расколдую этих двоих, они могут побежать доносить, скажем, местному жрецу, что в Минас-Тирите появились могучие колдуны.

   - Мы ведь и так для местных - колдуны - вздохнула Кристина - Вспомни, как мы на 'Льве' въехали в город. Помнишь, стражник еще вполне удовлетворился твоей десятирублевой монетой?

   Колли жалобно завыл.

   - Не мешай, песик, я думаю. И не вой так жалобно, а то в лягушку превращу или в жука.

   Колли с готовностью закивал и замолк. Одноглазый пес же, услышав про жуков и лягушек, рванул с места так, словно мы подожгли ему хвост. Видно, предпочел быть собакой, или возможно, надеялся на знакомого колдуна.

   - Вряд ли в Минас-Тирите жрецы или колдуны есть - продолжал рассуждать я. - Иначе бы Толкиен поведал и про их интриги или визит хоббитов к какому-нибудь мелкому предсказателю. Так что в мире Средиземья мы столкнемся по крайней мере только с волшебниками вроде Гэндальфа и Сарумана.