Урусут

– Говорят, что я на тебя вчера наезжал, так это – извини, пьяный был, мы еще в самолете лишнего вдарили. Мы тут, это, вообще только из-за тебя – нам этот туристический Эльбрус – до лампочки. За него и сотую балла не получишь.

– Угу, – промычал Белый Лоб. Не мог бы питерец поставить вопрос конкретней?

– Просто Игорь намекнул, что можно с твоей помощью рассчитывать на выдающуюся экспедицию, вот мы и рванули….

– Что именно он сказал? – спросил Олег, хотя и так все понимал.

– Ну, что можешь проспонсировать первопроход и так далее…

– Вот как, – удивился Олег, – неужели еще есть непокоренные вершины?

– Что? – Родион аж затрясся. – Да полсотни, не меньше!

– Ну, – тут уж затрясся сам Олег, – «проспонсировать» – неправильно. Просто если это действительно будет значимый для истории мирового альпинизма поход, и начнет активно освещаться мировыми СМИ, а логотип компании, которую я представляю, станет мелькать на участниках экспедиции в новостных сюжетах и потом постоянно будет упоминаться, что вот, благодаря тому и тому, тот-то и тот-то впервые покорили… Тогда, да, возможно, почему нет?

– А что Шуленин предлагает? – без обиняков спросил Родя.

Не зная, «тайна» это, или нет, Олег все же сдался.

– Ну, беседовали-то много… Например, про Пик Лайма вели разговоры…

– Ух ты! – бородач вспыхнул фейервеком. – Для маркетинга вообще – супер!

– Правда? – не зная, почему, обрадовался Белый Лоб.

– Конечно! – твердо произнес питерец. – Это же самая красивая гора мира!..

Блондин отошел в сторону и вдруг весело запел:

– «Отвезите меня в Гималаи!..»

Олеся радостно захохотала.

Спускаться с Чегета по канатке Лбу пришлось в кресле с Мариной, потому как Антон с Витей сразу запрыгнули друг к другу и принялись яростно шептаться.

Петербурженка спросила о том, о сем, и, видя, что он то ли не в настроении, то ли углубился в собственные мысли, принялась обозревать окрестности, благо посмотреть имелось на что. Олег же прокручивал в голове детали общения с мнимыми – для самих себя – конкурентами, и заманчивая даль светлого будущего, в которое он давно не верил, вдруг разбередила ему мозг. Картина покорения Каракорума стояла перед глазами так долго и так ясно, что он от напряжения потер виски. Видение ушло.

Повернулся к соседке и весело посмотрел ей в глаза.

– О чем думаете? – спросила она. – О работе?

– Нет, – улыбнулся Белолобов. – Я, конечно, где-то читал, как Ульянов-Ленин в какой-то там Швейцарии-Австрии направился гулять в горы с красивой дамой. Опьянев от красот природы, она только заговорила с ним о грубых мазках заката и нежных переливах облаков, как Владимир Ильич с обидой произнес:

– «Ох, и гадят нам эти меньшевики!»

Марина захохотала, и смеялась еще долго, прикрыв рот рукой.

– …Но я не до такой степени зациклен на своей профессиональной деятельности, – закончил главный специалист по зарубежным рынкам.

– Чем вы занимаетесь? – отсмеявшись, спросила она.

– Ну… – погрустнел Белый Лоб. – Самый обидный вопрос от женщины. Нет спросить: что любите? Что читаете? Какие фильмы смотрите? Что приоритет в жизни, а что – налет, пена, мимолетность, на что не следует тратить даже секунду? А вы сразу – «чем занимаетесь?»

– По сфере деятельности человека, – покраснела собеседница, – можно многое о нем понять. Поэтому, собственно, при знакомстве и задают такие, казалось бы, ничего не значащие вопросы.

– Да? – немедленно отреагировал Олег. – И чем же вы занимаетесь?

– Я организовываю выставки, – несколько обиженно сказала Марина.

– Художественные?

– Нет, промышленные. Любой продукт, сходящий с конвейера – пожалуйста!

– И на основании этого я должен понять, что вас волнует сильнее – мазки заката или меньшевики?

Женщина долго молчала, вдруг рассмеялась и ущипнула его за локоть.

– Вы правы, черт бы вас побрал!

– Когда будем на «ты»?

– Сейчас! Ух, как тебя Витя вчера хвалил, но утомил меня своим дзюдзюцу. Если честно, хорошо, что он потом на Олесю переключился.

– Подлец, – сказал Олег.

– Нормально, – улыбнулась Марина. – Ей – 26, мне – 42.

– Не верю, – честно признался Белолобов.

– Ерунда, – махнула рукой спутница, – хороший метаболизм и скалолазание. Но Виктор, ха-ха, подвох заметил. Пошли, у нас переход на другой пролет дороги.

Так, с одного этапа пути на другой, с Чегета на Эльбрус, потратив на это весь световой день, по канатной дороге добрались до Гара-Баши. Казалось бы – едешь себе и едешь, с высоты наблюдаешь чудесный пейзаж, никаких тебе физических усилий, но когда погрузились в два заказанных ранее ратрака и «дружным коллективом» доехали до скал Пастухова, голова уже кружилась и болела нестерпимо. Подкатывала тошнота, Олег дышал с какой-то яростью, стараясь вогнать в себя больше кислорода – но откуда ему здесь взяться? Опустив на землю рюкзаки, рядом, подперев друг друга плечами, чтобы не упасть, такие же бледные и измученные, стояли Бобчинский и Добчинский. Олег подошел к ним и кинул рюкзак в общую кучу.

– Белолобов, – прокряхтел Антон. – Все-таки – ты куда нас привез?