Урусут

– Ладно, целуемся, беги.

Дочка чмокнула его в подставленную щеку, вышла, открыла заднюю дверь, взяла с сиденья рюкзак, крикнула «Пока!» и побежала вверх по ступенькам.

Отец вздохнул, пропустил мимо грузовичок, тронулся, объехал школу кругом и поехал назад.

II

На подземной парковке бизнес-центра, поставив свой «мерседес» на выделенное ему место рядом с выпендрежным «порше» коллеги Сумуновского, у лифта встретил давно ожидаемого из командировки Пашку. Пожали друг другу руки, приобнялись.

– Сволочь, ты еще на прошлой неделе обещал прилететь! – возмущенно сказал Олег.

– Ай, – отмахнулся Ширко, – убалтывал-убалтывал, убалтывал-убалтывал…

– Результат – есть?

Вошли в распахнувший дверь лифт, Павел скосил глаза на незаметную постороннему видеокамеру, и вместо устного ответа поднял вверх большой палец.

Товарищ кивнул, но не выдержал и хлопнул Ширко по плечу.

– Больно! – крикнул тот и потер якобы ушибленное место. – Качок хренов.

– Алкаш.

– Спортсмен безмозглый.

– Пьяница безмозглый.

– Слушай! – Пашка скорчил мину. – Сегодня же – юбилей! Вот я прибыл, так прибыл, с корабля на бал!

– Ты что, – удивился Олег, – прямо из аэропорта, что ли?

– Рехнулся? Вчера в десять вечера самолет сел.

– Ну и позвонил бы.

– Нет, – покачал друг головой. – Я напился в зюзю. Сегодня встал в полшестого, литр кефира, поллитра куриного бульону, кофе, контрастный душ, парилка…

– Да, – ткнул в него пальцем коллега. – У тебя ведь в квартире баня.

– Не баня, а маленькая сауна.

– Выглядишь свежо.

– Да. Но если бы ты знал, как хочется пива…

Легкий звон оповестил о прибытии на нужный этаж. Едва они шагнули в зал, как к друзьям подбежала секретарь Олега по имени-отчеству Любовь Леонидовна, она же «Эл-Эл», она же «Любовь-Морковь» с округлившимися от ужаса глазами и громким шепотом запричитала:

– Олег Иванович, Олег Иванович, у нас тут такое, такое, такое…

– Любаша, глубоко вдохни и начни заново.

– Сергей Сергеевич Машу увольняет! Два года беспрерывного труда! Ежедневная подготовка документов, отчеты, составление графиков, визы, все безупречно, а какой специалист, а тут из-за чашки кофе, ну это же… Это же…

– Я сначала в кабинет свой пройду, о, кей?

– Ой, извините, но он так кричит! Он же кричит! Я ведь…

Олег бесцеремонно отодвинул сконфуженную даму плечом и направился к себе. Перед его кабинетом, за столом Любы, сидела Маша и сдавленно рыдала. На поверхности стола были разбросаны бумажные салфетки, которые она доставала из стоящей перед ней коробки, аккуратно складывала втрое-вчтетверо и получившимся уголком промокала веки, очень осторожно, чтобы не размазать тушь. Выглядела она, как секретарша – мечта десятиклассника, или секретарша – новая роль известной порноактрисы: черный приталенный пиджак, юбка, не достающая до колен, глубокое декольте, очки в черной роговой оправе, пухлые губы и фигура под названием «сейчас лопнет через грудь или зад». Любаша в своем предпенсионном возрасте являлась полной противоположностью, но они дружили – немудрено, что старшая бросилась искать покровительства для младшей.

– Мария Алексеевна, – строго произнес Олег. – Вы не на своем месте.

– Угу, – пробормотала та, поднялась и ушла, вероятно, в дамскую комнату.

– Я потом зайду, – крикнул из коридора Пашка.

– Хорошо! – крикнул Олег в ответ, прошел к себе, кинул портфель на стоявший у стены кожаный диван, включил компьютер, ввел пароль и направился к начальнику управления корпоративных финансов Сергею Сергеевичу Безуглову.

– Здоров, Серый! – сказал он, перешагнув порог.

– Ты представляешь, – оторвался тот от монитора и посмотрел на вошедшего. Лицо его пламенело от злости. – Приносит, сука, мне, кофе, я выпиваю, а на дне – лимонная косточка. То есть: мало того, что для чаю – одни чашки, блин, а для кофе – другие, блин, так кто-то там выдул из моей личной чашки чай, а она, сука, даже не помыла! Не помыла! Взяла, не глядя, и поставила под кофеварку! Ну это же… Это же…

– Безразличие, – подсказал гость хотевшему грязно выругаться хозяину кабинета.

– Ну! И что я теперь должен делать?

– Тебе не «теперь» надо «делать», а «раньше» «думать». Помощницу нужно брать такую, как мою Любовь Леонидовну, которая делопроизводством еще в советское время занималась, а не самую юную из пришедших на собеседование кандидаток с округлыми формами и торчащими сиськами. Успел к ней под юбку залезть?

– Ну… Это…

– Так скажи спасибо, что это только косточка, а не мышьяк или цианистый калий. Ну, или полоний, а то мышьяк – не тренд.

– И что мне делать? – Сергей Сергеевич нервно взъерошил себе волосы.

– Увольнять на фиг. У нас тех, кто не справляется со своими обязанностями, увольняют. Не буду я справляться – уволят и меня.

– Тебя уволишь, – буркнул Серый. – Ты у нас самый хитрожопый.

– Ну, кто на что учился. А хотел и дальше юные прелести щупать, не надо было скандалить. Теперь уж все про чай-кофе слышали. Поздно.

– Утешил.

– Извини.

Олег зашагал из кабинета мрачного Безуглова, на выходе его ожидала дрожащая от нетерпения Любовь-Морковь.

– Что, – спросила она, – уговорили?