Усадьба

– Это весьма щедрое предложение, – подытожил Стивенсон.

– Не могу понять, в чем тут дело, – сказал Чарльз. – Предложенная сумма гораздо выше того, на что мы рассчитывали. Я даже думаю, что возможно вы ошибались и в остальных расчетах. Если этот анонимный покупатель хочет заплатить нам столько, может другие предложат еще больше? Мне кажется, что этому джентльмену стоит попытать своего счастья на аукционе наравне с остальными. Может Хайнолт вместе с оборудованием и тканями, находящимися на складе, принесет нам сумму, достаточную для оплаты всех долгов, а что-то может быть останется нам и на жизнь? Ведь на самом деле фабрика стоит гораздо дороже.

– Это настолько невероятное предположение, что его не стоит даже обсуждать. Сейчас такой спад, что недвижимость покупают только по бросовым ценам. Чарльз, вы это знаете так же хорошо, как и я. Если Ньютон-Рейлз будет выставлен на аукцион, тот же самый покупатель получит его всего лишь за восемь или девять тысяч.

– Он что, не знает об этом?

– Конечно знает. Он не глупец. Он предложил более высокую цену, зная, что ваши кредиторы будут этому рады, и вам не придется переносить унижение публичного аукциона.

– Мое мнение имеет какое-нибудь значение? – спросил Чарльз.

– Что касается фабрики – да. Потому что он ее покупает только в том случае, если вы пожелаете взять ее у него в аренду. В противном случае она его не интересует. Что же касается поместья, то ваше мнение и мнение миссис Ярт станет известно кредиторам, и я уверен, что они примут его во внимание. Но, как я уже говорил, они, видимо, предпочтут, чтобы вы продали его, потому что иначе они потеряют деньги.

– Другими словами, вы хотите сказать, что наше обсуждение было простой формальностью.

– Формальности тоже следует выполнять.

– И как же зовут этого милейшего джентльмена?

– Мистер Мартин Кокс.

Ярт не поморщился, но смог заговорить только спустя некоторое время.

– Кокс предложил купить Хайнолт-Милл и одолжить мне две тысячи, чтобы я арендовал у него фабрику? Интересно, почему?

– Он сочувствует и хорошо относится к миссис Ярт.

– Ах вот оно что! Понятно. По-видимому, старые привычки умирают с трудом. По-моему, старик Руфус Кокс был ростовщиком. Наверное, сын следует примеру отца. В отношении его предложения купить Хайнолт-Милл, ответ – нет! У меня нет желания продаваться в рабство мистеру Мартину Коксу или кому-либо другому. Что же касается Рейлз, я должен сначала обсудить предложение с моей женой. Хотя я понимаю, что это пустая формальность, но тем не менее… К концу дня я сообщу вам наше решение.

– Мартин Кокс! – воскликнул Чарльз, когда они остались одни с Кэтрин. – Как странно, что сын каменщика постоянно вмешивается в нашу жизнь!

– Да, – ответила Кэтрин, рассеянно глядя на него. Потом она добавила: – В этом нет ничего странного. Несмотря на то, что ты о нем думаешь, наша семья всегда считала его другом.

– Признаюсь, я никогда не понимал, почему вы так высоко цените его. Я его всегда считал нахалом, который хитростью пробрался к вам в дом и очаровал всех, особенно твою сестру Джинни.

– Нет, Чарльз, все было совсем не так. Папа был должен деньги Руфусу, и тот дал ему отсрочку. За это Мартин приходил к нам учиться. А потом уж мы стали друзьями.

– Как бы там ни было, вы были добры к нему, и в благодарность за это он хочет выжить тебя из твоего дома!

– Ты совершенно нелогичен. Мы продаем дом. Мартин желает его купить. Мистер Стивенсон считает, что он предложил высокую цену.

– Может, она и высокая, но от нее получат пользу только мои кредиторы.

Кэтрин молчала. Чарльз, увидев выражение ее лица, покраснел от стыда.

– Я знаю! Знаю! Мне не следовало говорить подобные вещи! Но я сейчас себя так паршиво чувствую, что не могу быть благодарным и вообще ясно мыслить. Мне не нравится, когда меня жалеют. Мне не нужно, чтобы меня опекал мистер Кокс. Наверное, я со временем смогу к этому привыкнуть, но пока это не так, я тебя прошу мириться с моими резкостями. Что касается предложения Кокса, я понимаю, что ты бы хотела, чтобы я его принял.

– Да, ты прав. Мартин не ошибся, мне хотелось бы избежать продажи нашего дома с аукциона.

– Тебе не обязательно там присутствовать. Мы к тому времени уже можем уехать отсюда. Но я понимаю твои чувства. Только представить себе, что здесь может происходить аукцион… Люди бродят по нашему дому… заглядывают в каждый шкаф и комод, трогают наши любимые вещи… Если мы продадим дом Мартину Коксу, нам не придется переживать этого. Мне, наверно, нужно быть ему благодарным, но сейчас я чувствую только одно: Боже, как я мог допустить, чтобы ты очутилась в таком положении! Я просто не могу пережить этого!

В его голосе слышалось отчаяние.

У Чарльза исказилось лицо, он сжал кулаки и, вскочив с кресла, встал у незажженного очага.