Усадьба

– Все равно с его стороны это была жертва. Он старался что-то сделать для нас, чтобы у нас началась новая жизнь. Поэтому отец имеет полное право надеяться, что мы оценим его усилия.

Дик и Сюзанна продолжали молчать, и Кэтрин заговорила снова. Сейчас в ее голосе звучала укоризна.

– Ну, ну, дети. Мы не должны так себя вести. Нам есть за что поблагодарить Господа Бога. Отец вернулся к нам живой и невредимый, и у нас теперь снова есть семья. Мы должны радоваться и возблагодарить Господа Бога.

Но лица детей все еще оставались мрачными, особенно лицо Дика. Оно было таким упрямым.

– Если бы я видел, мама, что ты радуешься, может, тогда я тоже смог радоваться вместе с вами.

Мартин во время этого разговора не проронил ни слова. Его отношения с этим семейством заставляли его скрывать собственные чувства. Кэтрин все о нем знала, но дети не были посвящены. Поэтому его любовь к Кэтрин и к ее детям могла выражаться только в виде дружбы. Но это была особая дружба. Он стал важной частью их жизни, но в одно мгновение лишился всего. Его дружба не давала ему никаких привилегий, когда вернулся Чарльз Ярт. Мартин не имел права вмешиваться в их дела. Ему приходилось стоять в стороне и ждать дальнейшего развития событий.

Мартин оказался просто мечтателем, который завоевал их доверие обещаниями, но у него не было возможности оказать им реальную помощь. Ему было очень тяжело: его ждала разлука с любимой женщиной, – и может быть навсегда.

Дети чувствовали его грусть, и когда он заговорил с ними, то стало ясно, что они продолжают воспринимать его как самого близкого человека, такую же жертву обстоятельств. Хотя они не до конца понимали его любовь к матери, они не сомневались в том, что она и они сами были очень ему дороги.

Они знали, что его чувство потери было таким же глубоким, как и их.

Сюзанна внезапно повернулась к нему и сказала со слезами в голосе:

– О, Мартин! Как бы мне хотелось, чтобы вы нас спрятали в тайнике, чтобы мы могли остаться с вами и никогда не покидать Рейлз.

– Да, – ответил Мартин, – мне бы этого тоже хотелось.

Но такого тайника не было и не было выхода из этого положения. И дети прекрасно знали это. Они уже покидали Рейлз, и сейчас судьба распорядилась так, что им приходилось расставаться с ним еще раз. Хотя они продолжали с жаром спорить, как это вообще присуще всем детям, в конце концов им пришлось неохотно примириться с необходимостью. Кроме того, они решили до конца насладиться последними оставшимися в их распоряжении деньками в Рейлз.

И теперь все, что они делали, даже самое обычное, становилось удивительно символичным. Они всегда были близки со своей матерью, но сейчас стали еще ближе. Они следовали за ней повсюду и прислушивались к каждому ее слову. Они бродили по дому и саду и старались все навек запечатлеть в своем сердце. Они старались запомнить прекрасные пейзажи, звуки и запахи Ньютон-Рейлз и все, что делало его таким дорогим их сердцу.

– Когда мы в тот раз покидали Рейлз, все было не таким ужасным, как сейчас. Почему? – спрашивала Сюзанна.

– То было тогда, а теперь – это сейчас. И мы не уезжали так далеко, – сказал ей Дик.

В Рейлз в тот вечер было чудесно, и брат с сестрой решили вдоволь насладиться очарованием мест и постараться запомнить все, чтобы эти воспоминания грели их очень долго. Им хотелось оставить здесь воспоминания о себе. Это было инстинктивное желание, чтобы в Рейлз оставалась частичка их самих, так же как Рейлз станет частью их воспоминаний.

Вечером, когда дети отправились в конюшню, чтобы поговорить с Шерардом, Мартин и Кэтрин остались одни, сидя вместе на освещенной заходящим солнцем террасе.

– Америка, – грустно сказал Мартин. – Я даже не мог себе представить это.

– Я тоже.

– Я часто думал, что я стану делать, если потеряю вас окончательно. Я заставлял себя думать об этом, чтобы заранее быть готовым к боли. Но я даже не мог себе представить, что это все-таки произойдет. Наверно, это моя кара.

– Кара? За что?

– Потому что два года назад, когда мы разговаривали с вами, и вы мне сказали, что все еще любите его, я дал себе клятву молиться за его возвращение. Но я не очень аккуратно выполнял эту клятву. Мне казалось, что он принес вам достаточно зла. И я боялся, что он снова может сделать вас несчастливой. Кроме того, как вы знаете, у меня были свои эгоистичные причины не желать этого… Поэтому, если даже я молился, это были просто слова. Я часто повторял себе, что готов к его возвращению домой… но в глубине сердца я был уверен, что такого не случится. Поэтому я и говорю, что это кара за мою неискренность.

Он остановился, и Кэтрин посмотрела на него. Это был мягкий быстрый взгляд, и она быстро отвела от него глаза. Но если бы даже Мартин не любил ее, и если бы он впервые встретился с Кэтрин, он влюбился бы в нее после такого нежного и робкого взгляда.

– Господи, как же мы обманываем себя, когда дело касается наших собственных желаний! – заметил Мартин. – Конечно, Чарльз должен был вернуться к вам. Какой мужчина не сделал бы этого?!