Усадьба четы Ршавских

– Запись бог знает какая. Нашёл труп мужчины. Почему-то вспомнилась хозяйка этой усадьбы… Как бишь её?.. Аполония Ршавския. Не понравилось мне, что она сказала напоследок. Прямо как будто она знает больше, чем подавала виду. Иду дальше, на множественный шум. Похоже, где-то там бьёт ключ.

Многие из нормальных людей уже давно бы повернули назад. Но Аркадий думает, что его, побывавшего в психушке, не удивить.

На одной из гладких стен было вырезано с хирургической точностью следующее:

Здесь была Анурэска.

Надпись заставила остановиться. Закрыв глаза и проговаривая в разуме это странное, но знакомое имя, его голову ледяными рукавицами охватил озноб. Он окунулся в далёкое мгновение чудовищного прошлого, когда ему, обездвиженному ремнями к кровати приснился сон (или то было видение?), где упоминалось это имя, от которого веяло чем-то таинственным, с чем он был ранее связан. Но более ничего из того прошлого он, как ни пытался, выловить не смог.

Сотовый, выпускающий увеличивающуюся линию света, как на зло стал подводить. К шороху примешалась какофония коротеньких писков, режущих слух. Аркадий будто бы не по своей воле и наперекор инстинкту самосохранения, трубящего тревогу и призывая отступить, вошёл в увеличившийся проход и сам того не понимая оказался на пустыре. К этому моменту сотовый совсем сдался и перестал подавать признаки жизни.

Его поглотила тьма.

Множественный шум и писк нарастал, как близящаяся буря. Ему сложнее было стоять на ногах то ли от лёгкой тряски в подземелье, или же от страха того, что он может увидеть в темноте.

Как заколдованный он пошёл дальше на глубокий с шелестом зов, призывающий повиноваться и ни о чём не думать. И уже тогда, когда он дошёл до самого центра пещеры и через усилие осознал, что вокруг него, во тьме, кружится нечто враждебное и длинное, он стал с яростью трясти и добиваться света от сотового. Дрожащими руками он вынимал, ронял, поднимал и по новой вставлял аккумулятор, и наконец-то добился удлинённой воронки света, осветившей лишь малую часть живой, подвижной массы серых сотен крыс.

Они были крупными и проворными. Среди них имелись и редкие бурые и белоснежные особи с вырванной шерстью и безобразными ранами, и у всех из них на мордах читались злобно-презрительные, даже как бы глумливые усмешки и вытаращенные кривые зубы.

Такого огромного количества крыс просто не бывает, пытался себе внушить Аркадий, кое-как сдерживая вырывающийся панический смех. Они не брезговали бегать по спинам друг друга, образуя единый организм. И только Аркадий хотел повернуть назад, как обнаружил, что злосчастный объёмный круг крыс закрыл ему путь к отступлению.

Впереди ряд разомкнулся, и могучая орда грызунов почтительно замерла.

Он знал, что у них должна быть руководящая голова, что они не могут жить хаотично, сами по себе. Они подчинены кому-то, кто должен в чём-то их превосходить. Нет, крысы – это не скопление индивидуальностей, но единые части целого.

Казалось, вперёд ввалилось нечто богомерзкое, что-то неправильное и неугодное даже самой природе, живущее неизвестно во имя или вопреки чему. То было неумело ковыляющее подобие подвижной живой пиктограммы крыс, чьи тельца касались друг друга, а бледные и длинные хвосты крепко связаны в отвратный клубок, объединяющий умственные связи и направияя их на выживание сородичей.

– Это твой зов я слышал… – понял, пробормотав, Аркадий. – Ты… проник в моё сознание и заставил прийти…

Крысиный король состоял из тринадцати крупноватых крыс, чей окрас по большей части преобладал серыми и бурыми оттенками. Бросались в глаза пары выступающих острых зубов, как у крота, и более мелкие и неровные по бокам широких пастей, напоминающие подобие скоплений кристаллов.

Явив себя, воззрившись на человека множеством маленьких, внимательных глаз, оно заставило мысли Аркадия течь во много раз быстрее:

«Они не могут быть родом из России. Нет… Ршавские… Они же должны быть поляками. Я же… когда-то что-то слышал о них… Да, они эмигранты, а отец семейства, прихватив с родины приличный куш, поставил всё на карту и доплыл до Балтийского моря, высадившись около Калининграда, бывшего некогда Кёнигсбергом. Как же давно это случилось в их жизни!.. Крысиный король… О нём гласят лишь мифы Европы. Да… Сходится… Должно быть крысы не пожелали расставаться с со своими покровителями и отправились в путь вместе с ними, подбирая какие-никакие крохи с богатого стола… И теперь… – дератизатору стало не по себе от осознания: – Так как тут, можно сказать, никто не живёт, а значит и труднее стало добывать пропитание… Аполония Ршавския… задабривает их подношениями в виде доверчивых людей…

Порой отчаяние делает с людьми одно из двух: либо придаёт сил, либо обессиливает.

Вокруг медленно зашевелился тугой хоровод крыс, сужаясь мёртвой петлёй на человеке.

Сдаться всегда проще простого, и это не было выбором Аркадия. С хриплым воплем он развернулся, силой воли вырвавшись из пленённого мистической связью разумов чудовища, и пожелал, понадеявшись на силу ног, перепрыгнуть живую серую массу…