Усадьба Грилла

- Нет, милая, наверное, нет. Ибо в очень сходном случае я так не поступила. Отсюда вовсе не следует, что я была права. Напротив, я думаю, это вы правы, а я нет. Вы проявили душевное мужество именно там, где оно более всего потребно.

Мисс Грилл:

- Надеюсь, что я не пробудила в вас горьких воспоминаний?

Мисс Тополь:

- Нет, милая, нет. В воспоминаниях этих нет ничего горького. Мечтания юности, как бы ни оказались они напрасны, сложены из боли и радости. И ради последней терпим мы первую, да что я - терпим? - даже ласкаем в памяти.

Мисс Грилл:

- Судя по тому, что слышала я о вашей былой красоте, и по тому, что я и теперь еще вижу, и при вашей неизменной веселости, я не могу поверить, чтобы вы были несчастливы в любви, как приходится предположить из ваших слов.

Мисс Тополь:

- Нет, милая, я была несчастлива в любви и по глупости на всю жизнь сохранила верность одной идее; и не могла расстаться с этой тенью ради достижимой вещественности.

Мисс Грилл:

- Если это не разбередит старых ран, я хотела бы услышать историю вашу, не из праздного любопытства, но оттого, что речь идет именно о вас.

Мисс Тополь:

- Милая Моргана, тут почти нечего и рассказывать; но я расскажу вам все, как было. Говорят, я была хороша, умна и воспитанна. У меня было много воздыхателей; сердце же мое лежало только к одному, и он тоже, верно, предпочитал меня всем прочим, но только тогда, когда видел. Если бы некий дух повелел ему выбрать жену среди любого сборища женщин, где была бы и я, он, я уверена, выбрал бы меня; но ему нравились все, и он всегда попадал под власть красавицы, случившейся рядом. Он обладал душою возвышенной; обычные развлеченья сверстников были ему чужды; он умел наслаждаться обществом умных и тонких женщин, и одно это общество он ценил. Лишь оно связывало его с жизнью света. Он пропадал на целые недели, блуждал по лесам, взбирался на горы, спускался в долины горных потоков, и единственным спутником его был ньюфаундленд; большой черный пес с белой грудью и белыми лапами, и кончик хвоста тоже белый - прекрасный и добрый пес; как часто я гладила его морду и кормила с руки… Он знал меня, как Боярдо знал Анджелику {*}.

{* Конь Ринальдо; он убежал от хозяина и оттолкнул Сакрипанто копытами.

Indi va mansueto alla donzella,

Con umile semblante e gesto umano:

Corne intorno al pardone il can saltella,

Che sia due giorni о tre stato lontano.

Bajardo ancora avea memoria d’ella,

Che in Albracca il servia gia di sua mano.

Orlando Furioso c. i. s. 75. (Примеч. автора).

[И вот идет девице он навстречу,

Послушен ей, протягивая руки,

Как пес, что вдруг хозяином привечен,

Кружит и ластится после разлуки.

Боярдо же запомнил все навечно:

И доброту в Абраччо и услуги (ит.).

Неистовый Роланд. Песнь I. 75].}

При воспоминании об этом псе на глаза мисс Тополь набежали слезы.

Она на минуту умолкла.

Мисс Грилл:

- Я вижу, вам больно вспоминать. Не продолжайте.

Мисс Тополь:

- Нет, милая. Ни за что не забуду этого пса и не хочу забывать. Ну так вот, тому юному господину, как я уже сказала, нравились все, и он почти объяснялся каждой знакомой девушке - и, покуда объяснялся, сам верил в свои чувства; но серьезней, чем прочим, и чаще, чем прочим, он объяснялся мне. Отнесись я к его словам серьезно, скажи я ему или хоть намекни: “Да, я согласна, но вы должны тотчас решиться или вовсе не думать обо мне”, - и я не осталась бы в девушках. Но я выжидала. Я полагала, что действовать должен он сам; что его объясненья я могу лишь выслушивать благосклонно; но никак не показывать, что я от него их жду. Вот ничего и не осталось от нашей любви, кроме воспоминаний и сожалений. Другая, которую он, конечно, любил меньше меня, но которая лучше его понимала, поступила с ним так, как должна бы поступить я, и она стала ему женою. А потому, милая, я хвалю ваше мужество и жалею, что у самой у меня недостало его, когда оно было мне нужно.

Мисс Грилл:

- Мой воздыхатель, если смею его так назвать, не совсем схож с вашим: он постоянен в привычках и не переменчив в склонностях.

Мисс Тополь:

- Странная привязанность его к дому, зароненная воспитаньем и окрепнувшая с годами, для вас большее препятствие, нежели была бы для меня переменчивость моего воздыхателя, знай я заранее на нее управу.

Мисс Грилл:

- Но как могло случиться, что вы, имея, конечно, множество обожателей, остались одинокой?

Мисс Тополь:

- Просто я подарила сердце тому, кто больше ни на кого не похож. Если б он, подобно большинству людей на свете, принадлежал к какому-то типу, я б легко заменила свою первую мечту другой; но “душа его как одинокая звезда” {209}.

Мисс Грилл:

- Звезда блуждающая.

Скорей комета. Мисс Тополь:

- Нет. Ибо те качества, какие любил он всякий раз в своем предмете, существовали более в его воображенье. Очередной предмет бывал лишь рамкой для портрета, созданного его фантазией. Он был верен своей мечте, а вовсе не внешнему ее подобию, к какому всякий раз прилагал ее с готовностью и непостоянством. На мою беду, я понимала его лучше, чем он меня.

Мисс Грилл:

- Вряд ли брак его оказался счастливым. Видели вы его с тех пор?

Мисс Тополь: