Усадьба леди Анны

-- Скромности?! – герцогиня удивленно приподняла брови.

-- О, вы не устраиваете светских приемов, в ваш салон вхожи очень немногие. Да что там, у вас даже фрейлин всего две.

-- А, вот вы о чем… -- герцогиня помолчала, а потом, к удивлению вдовы, сказала: -- Мадам Леруан, вы умная и практичная женщина. Давайте не будем ходить кругами. Вы изложите мне свою просьбу. Я её обдумаю. А потом я бы хотела поговорить о делах.

-- О делах? – пришел черед мадам Линель удивляться и уточнять: -- У вас есть ко мне дело, ваша светлость?

-- Да, – кратко ответила герцогиня и не пожелала пояснять. – Я слушаю вас. Вы писали в письме, что вам требуется какая-то помощь.

В роли просительницы мадам Леруан выступать не любила. Сильно не любила. Хоть и прошло много лет с тех пор, как она взяла в свои руки финансовые дела семьи, но она прекрасно помнила, как приходилось общаться с ростовщиками, как приходилось часами натаскивать тупого ко всему, кроме развлечений, мужа, объясняя ему, что и как нужно сказать, какие расписки и почему требуется переоформить.

Она тяжело вздохнула. Дочь была единственным родным человеком, ради которого мадам была готова просить:

-- Ваша светлость, я хотела бы устроить к вам фрейлиной свою дочь, Фелицию.

-- Ах вот оно что…

-- Да. Ей всего шестнадцать лет, она умна и хорошо разбирается в делах. Прекрасно считает и ведет большую часть бухгалтерии. Но она – дикарка, ваша светлость. Стесняется своей внешности, никогда не выходит к гостям, проводит дни за бумагами… Она… Будем честны, мой брак… Он оказался не самым удачным. Фелиция видела и понимала это с детства. Теперь она заявляет, что не выйдет замуж никогда. А я не могу принуждать ее.

-- Мадам Леруан, не подумайте, что я отказываю вам… Но вряд ли в моем окружении ваша дочь найдет себе мужа. Я приглашаю к себе или семейные пары, или совсем уж пожилых мужчин, которые не годятся в мужья столь юной особе.

-- Нет, ваша светлость, нет. Прошу прощения, но вы меня не так поняли. Я не собираюсь сейчас искать ей мужа. Я хотела бы, чтобы девочка научилась общаться. Не только разговаривать о расчетах и договорах… -- мадам сделала беспомощный жест рукой, как бы показывая, что общение подразумевает много интересных тем -- … Вот обо всем на свете! Понимаете?

-- Пожалуй, да. Понимаю. Но почему она у вас такая? Она дурна собой? – слова вырвались, и Анна тут же почувствовала неловкость, мгновенно пожалев о сказанном. – Простите, мадам Леруан, я просто хочу понять, в чем дело.

-- Она вовсе не уродлива! – казалось, мадам сейчас крепко разозлилась, но быстро взяла себя в руки.

-- Простите еще раз, я сказал не подумав, – Анне было неловко, а вот мадам Леруан только кивнула головой, про себя подумав: «Ляпнула – это даже хорошо! Неприятно, но хорошо! Теперь ей труднее будет отказать мне.»

Договорились, что Фелиция выйдет к ужину, и тогда герцогиня решит. Мадам Леруан готова была привести дочь немедленно, но её светлость отговорила:

-- Зачем смущать девушку? Я увижу ее за ужином и там поговорю. Вы сможете объяснить ей, зачем это нужно? Вдруг она сама не захочет?

-- Захочет! – улыбнулась мадам Леруан. – Она восхищается вами, ваша светлость.

-- Она мной?! Для нее так важен титул?

-- О нет, ваша светлость, дело не в титуле. Однажды вы в вашем салоне, читали дивной красоты стихотворение. Помните, мадам Селин попросила у вас позволения переписать его?

-- Да, что-то такое было…

-- Так вот, мадам Селин – моя дальняя родственница по материнской линии. Фелиция читала этот стих и сказала следующее: «Я восхищаюсь той, что родила эти дивные строки! Не иначе, ее Ангел при рождении поцеловал!».

Анна почувствовала себя несколько неловко, но слышать такое было приятно. Поборов смущение, она чуть откашлялась и сказала:

-- Ну, раз мы обсудили ваше дело, то я хочу сделать вам предложение. Это касается вашего игристого вина.

Вдова подобралась, как кошка при виде жирной мыши: «Неужели… Неужели она хочет закупить для себя крупную партию?! Это было бы восхитительно! Чертово вино из-за мути продается просто отвратительно.». Да, про себя маленькая мадам Линель иногда могла выражаться весьма экстравагантно и вполне позволяла себе чертыхнуться.

-- Слушаю вас, ваша светлость.

-- Я знаю способ очистки этого вина.

При всей своей сообразительности мадам почувствовала себя весьма глупо: она даже не сразу поняла, о чем идет речь. Герцогиня… и очистка вина?! Да ладно бы она была пожилой и умудренной жизненным опытом матроны! Но ведь она, по сути, совсем девчонка, чуть старше Фелиции… Откуда бы ей знать такие вещи? В голову закралась неприятная мысль: «Может быть… Может быть, она хочет обмануть меня и выпросить денег?! Она молода, любит наряды, продала свои драгоценности… Может быть, герцогиня просто влезла в долги?!»

Однако поразмыслив, мадам Леруан отказалась от этой идеи: «Я бы знала, что она берет в долг. Уж что-что, а такое у нас в Превансе не скроешь. Неужели она и правда что-то знает?!».

-- Ну что ж, ваша светлость. Если вы расскажете мне об этом, я обязательно попробую ваш способ.