Усадьба «Розель»

– И, тем не менее, ты сейчас едешь со мной, – напомнил ей Макс, и глаза его задорно блеснули. – А если серьезно, любой старый дом хранит память о людях, живших там долгие годы. Это не новость. А называть это можно как угодно – призраки, духи и тому подобное. Существует старое поверье, что в каждом доме живет домовой, дух этого дома. Он может обитать в покинутом доме еще какое-то время в отсутствие хозяев, затем уходит сам. И такой дом очень быстро начинает разрушаться, приходить в негодность. Пока домовой обитает в жилище, он смотрит за порядком, и отпугивает непрошеных гостей, издавая разные звуки, похожие на шаги, стуки в двери и стены.

Мила ничего не ответила. Все эти суеверия ее немного пугали, хотя она никогда ни во что подобное всерьез не верила.

– Кстати, заедем в одну деревушку. Познакомлю тебя кое с кем, – спохватился Максим.

– С кем?

– Увидишь. Во время одной из своих вылазок встретил этого человека. Занятные истории рассказывает. Тебя заинтересует.

Журналистка с раздражением подумала, что их поездка к усадьбе затянется, но возражать не стала. Тем более что ей действительно было любопытно, кого же там нашел Макс.

Человеком, с которым парень хотел ее познакомить, оказалась старушка, которой со всей уверенностью можно было дать лет девяносто. И, тем не менее, она очень юрко для своего возраста двигалась. Женщина оказалась тезкой латвийской актрисы Клары Ваболе, о чем с гордостью и сообщила. Мила с Максимом переглянулись, оба впервые слышали об этой артистке.

Обрадованная гостям, старушка приготовила чай и усадила молодых людей за деревянный стол во дворе под раскидистой старой яблоней.

– Хорошо, Максимка, что ты приехал. А то у нас тут скучно, уже и поговорить не с кем – все подруги померли, – женщина выставила на стол блюдо с пряниками и конфетами.

Старушка оказалась довольно жизнерадостной. Долго развлекала их местными сплетнями, пока Максим не напомнил, что их интересует рассказанная ею в прошлый раз история.

– А, ты про солдатика?

– Да, расскажите Миле. Она журналистка.

– Да? Никогда с журналистами не общалась! Расскажу, конечно, слушай, девочка.

Бабушка уселась поудобнее, и стала говорить, машинально теребя в руке краешек фартука.

–Мне в сорок четвертом исполнилось четырнадцать лет. Жили тут с бабкой и матерью. Отец на фронт ушел. А братьев-сестер у меня не было. Помню, когда немцы явились, все наши в лес убежали с узлами. Кто-то даже скотину прихватил. А потом как-то все улеглось, люди в дома и возвратились. Немцы нас не трогали. Ну и мы старались реже им на глаза попадаться. Но я знала, что бабка моя помогала то партизанам, то беглым пленным. Говорить об этом было строжайше запрещено даже дома между нами. Так вот, однажды ночью, перед тем как русские Резекне освободили, постучал к нам в окошко кто-то. Я сделал вид, что сплю, а сама прислушивалась. Бабка открыла. Потом она матери шепотом рассказала, что пришли два солдата. Один другого приволок на себе. Ни звания не сказал, ни в каких войсках служит. Но тот, второй, тяжело ранен был. И друга своего называл «товарищем капитаном». Бабушка им в сарае разрешила расположиться. Дала воды и накормила. А на рассвете молоденький, тот, что ранен был, помер. Капитан его у нас в огороде закопал и ушел. Вот и все.

– И что, он там так и похоронен? – изумилась Мила.

– Ну да. Внук обращался к поисковикам, но те сказали, что их только военная техника и немецкие захоронения интересуют.

– Это, бабушка, не поисковики, а черные копатели, – заметил Максим.

–Как капитана звали, вы не помните? – на всякий случай спросила девушка, хотя догадывалась, что ответ будет отрицательным.

– Да кто ж его знает. Он вроде и не называл себя.

– А внешне он какой был? Блондин?

– Вот-вот, кажется, белобрысый. Бабка так говорила. Она потом вскорости померла, а то б я больше подробностей расспросила.

Чтобы не показаться невоспитанными, Мила и Максим неспешно допили чай и объявили, что им пора уходить. Иначе можно было так просидеть до самого вечера – их собеседница точно была бы не против.

Как Мила ни отказывалась, хозяйка все же умудрилась всунуть ей в руки пакет пряников. Пообещав, что еще обязательно навестят ее, они, наконец, тронулись с места. Ехали теперь другой дорогой, и журналистка заметила уже знакомый магазин.

– Слушай, так я тут была. С Олегом.

Выходит, в этой деревне находился когда-то дом Яниса Юрьянса… И сюда привел капитан (что, если Иван Лалин?) своего раненого друга… Олегу все это было бы интересно. Но вряд ли он будет теперь обсуждать такие вещи с ней, с грустью подумала Мила.

– Странные какие-то люди, – заметила она. – У них в огороде со времен войны солдат закопан, а они, как ни в чем не бывало, сажают там овощи…

– Но, с другой стороны, не выкапывать же его самим, – рассудил Макс.