Усадьба

По смерти своего дяди он, само собой разумеется, получил в двадцать шесть лет фамильный приход в Уорстед Скайнесе. С тех пор он там и жил. Источником его постоянного и вполне понятного огорчения была мысль, что приход после его смерти не достанется ни первому, ни второму его сыну, а перейдет ко второму сыну его старшего брата, сквайра. В двадцать семь лет он женился на мисс Розе Туайнинг, пятой дочери хантингдонширского священника. И за восемнадцать лет супружеской жизни родил десятерых детей. Все его потомство было, подобно отцу, здорово духом и телом, а теперь в семействе ожидался одиннадцатый. Над камином в кабинете мистера Бартера висел семейный портрет, а над ним, в рамке под стеклом, изречение "не судите, да несудимы будете"; эти слова Бартер избрал девизом своей жизни еще в первый год на пастырской стезе и ни разу об этом не пожалел.

На семейном портрете мистер Бартер сидел в центре с собакой у ног; позади него стояла жена, а по обе стороны веером, словно крылья бабочки, расположилось младшее поколение Бартеров. Плата за обучение уже давала о себе знать, и мистер Бартер не раз жаловался, но по‑прежнему не отступал от своих правил, миссис же Бартер никогда ни на что не жаловалась.

Кабинет был обставлен с подчеркнутой простотой. Не один мальчишка отведал здесь благодетельной трости мистера Бартера, так что и сам хозяин не мог сказать, отчего поблек ковер в одном из углов: от колен провинившихся или от их слез. В шкафу по одну сторону камина хранились книги религиозного содержания, многие имели весьма потрепанный вид; в шкафу по другую сторону мистер Бартер держал крикетные биты, которые регулярно протирал маслом>; удочка и ружье в чехле скромно стояли в углу. Между тумбочками письменного стола на полу был постлан тюфячок для бульдога, получившего немало призов; бульдог этот, как правило, лежал на страже хозяйских ног, пока мистер Бартер писал проповеди.

Как и у бульдога, лучшими чертами характера мистера Бартера были старые английские добродетели: упрямство, бесстрашие, нетерпимость и юмор; его дурные стороны благодаря его положению были ему неведомы.

Оставшись наедине с Грегори Виджилом, он немедленно приступил к делу.

‑ Немало времени прошло с тех пор, как я имел удовольствие видать вас, ‑ начал он. ‑ Миссис Пендайс рассказала мне под секретом новость, с которой вы приехали. Я должен признаться, я поражен.

Грегори поморщился: такая неделикатность была ему неприятна.

‑ В самом деле! ‑ произнес он холодно с дрожью в голосе.

Священник, почуяв сопротивление Грегори, повторил многозначительно:

‑ Более чем поражен! Должно быть, тут все‑таки какое‑то недоразумение.

‑ В самом деле? ‑ повторил Грегори.

Лицо мистера Бартера мгновенно изменилось: до этой минуты оно было серьезным, но теперь помрачнело и стало угрожающим.

‑ Я должен предупредить вас, ‑ сказал он, ‑ что этот развод нельзя... нельзя допустить.

Грегори густо покраснел.

‑ Какое вы имеете право? Я не слыхал, чтобы миссис Белью была вашей прихожанкой, мистер Бартер, но и в этом случае...

Священник подвинулся к нему, выставил голову, выпятил нижнюю губу:

‑ Если бы она не забыла свой долг, она была бы моей прихожанкой. Но я сейчас думаю не о ней, я думаю о ее муже. Он‑то принадлежит к моему приходу, и, я повторяю, эта затея с разводом должна быть оставлена.

Грегори больше не сдерживался.

‑ По какому праву вы вмешиваетесь? ‑ снова повторил он, дрожа всем телом.

‑ Я бы не хотел вдаваться в подробности, ‑ ответил мистер Бартер, ‑ но если вы настаиваете, я готов объяснить.

‑ Да, настаиваю, как ни прискорбно, ‑ отвечал Грегори.

‑ Так вот, не называя имен, миссис Белью не та женщина, чтобы иметь право просить о разводе.

‑ И вы смеете это говорить? ‑ воскликнул Грегори. ‑ Вы...

Голос у него прервался.

‑ Вам не переубедить меня, мистер Виджил, ‑ проговорил священник, угрюмо улыбаясь, ‑ я исполняю мой долг.

Грегори с трудом подавил в себе бешенство.

‑ Сказанные вами слова могут сойти безнаказанно только духовному лицу, ‑ произнес он ледяным тоном. ‑ Объясните, что вы имели в виду.

‑ Это нетрудно, ‑ отвечал Бартер, ‑ я говорю только о том, что видел собственными глазами.

И он поднял на Грегори эти глаза. Их зрачки сузились до размера булавочной головки, светло‑серые ободки блестели, белки налились кровью.

‑ Если вы настаиваете, пожалуйста: своими глазами я видел, как здесь, в этой самой оранжерее, ее целовал мужчина.

Грегори взмахнул рукой.

‑ Как вы смеете! ‑ прошептал он.

Снова выпятилась вперед нижняя губа Бартера, говорящая о наличии чувства юмора у ее владельца.

‑ Я смею гораздо больше, чем вы думаете, мистер Виджил, ‑ проговорил он. ‑ И вы в этом скоро убедитесь. Повторяю, забудьте о разводе, или вмешаюсь я! Грегори отошел к окну. Когда он вернулся, лицо его было спокойно.

‑ Вы поступили непорядочно, ‑ тихо сказал он. ‑ Что ж, упорствуйте в своем заблуждении, думайте, что хотите, действуйте, как находите нужным. Дело пойдет своим чередом. До свидания, сэр!

И, повернувшись на каблуках, Грегори вышел вон из комнаты.