Усама

Сравнение вызвало у него улыбку. Он шел по следу, благополучно не замечаемый в толпе. Девчушка шествовала дальше, наконец пройдя через церковный дворик, она вышла на Рю-де-ла-Першмэнери. Джо чувствовал запах обжаренного кофе, дыма, готовящегося мяса и пропитывающий все запах кипящего в масле чеснока, в желудке у него бурчало, и в то же время одолевала тошнота. В доме двадцать девять был книжный магазин, возле которого прямо на тротуаре были свалены в неопрятные кучи книги, еще больше книг жались к витринным стеклам изнутри магазина, выглядывая на улицу, будто пытались удрать. Сбоку находилась дверь. За ней и исчезла девчушка. Джо, прислонясь к стене, следил. Было приятно опереться о камни. Улица Першмэнери пахла готовящейся едой, старой бумагой и пылью. Прохожих было немного. На втором этаже горел свет, но занавески были задернуты плотно. Пять минут спустя девчушка вышла из двери и пошла по улице. Джо направился к двери. На ней имя проживавшего не значилось. Джо толкнул дверь, но та была заперта. На двери крепилось небольшое переговорное устройство с кнопкой вызова, он нажал на кнопку и услышал мужской голос, раздраженно спросивший: «Ну что еще, Мален?» – затем раздалось жужжание, и, когда Джо опять толкнул дверь, та открылась.

Взошел по лестнице. На лестничной клетке было темно и затхло, стены покрывал влажный с виду мох. На верхнюю лестничную площадку выходила дверь, и, когда Джо поднялся, она была распахнута настежь, а когда он подошел к ней, то оказался (наконец-то!) лицом к лицу с тем, за кем охотился.

Толстяк

Бармен описал его довольно точно, подумал Джо. Бледный, полный мужчина, внешне слегка похожий на гриб с закрытой шляпкой. Одет в мягкий белый халат и залихватскую шляпу, ноги босые, пальцы на них припухли и торчали.

– А вы еще кто, черт возьми? – пробурчал он и попробовал закрыть дверь, но Джо уже был на месте и придерживал ее.

– Просто хочу поговорить с вами, – сказал он.

– А как же, – отозвался толстяк и моргнул. – Все хотят просто поговорить.

– Я прошу, – произнес Джо. Толстяк взглянул на него и поинтересовался:

– А с вами-то что стряслось?

– По-моему, какие-то люди не желали, чтоб я отыскал вас.

Толстяк неожиданно хмыкнул:

– И они вас не убедили?

– Нет.

– Жаль.

Однако руку с двери он убрал, подался в сторону и жестом пригласил Джо войти.

– Вид у вас такой, что выпить вам как раз кстати будет.

– Это, – кивнул Джо, – воистину проницательно. Меня зовут Джо. Я частный сыщик.

Толстяк рассмеялся:

– Мне всегда хотелось быть частным сыщиком. Присаживайтесь. Скотч?

Не дожидаясь ответа, он направился к небольшому шкафчику в углу. Джо огляделся.

Помещение было заполнено книгами. Старенький радиоприемник шатко пристроился на деревянном шкафу. На стенах висели изображения женщин на разных этапах раздевания. Большинство книг были в мягких обложках. Лежали они повсюду, как павшие товарищи по оружию: на двух коричневых креслах, на круглом кофейном столике перед ними, на полках, кипами на полу, в картонных коробках. За окнами было смурно, а толстые красные бархатные шторы пропускали мало естественного дневного света. В одном углу стояла двуспальная кровать со сбитыми простынями, а поверх тоже лежали изнуренные книги. На стене над кроватью висел большой плакат, изображавший мужчину с ясным, проницательным взглядом и длинной бородой, ниже шла надпись: «Разыскивается: живым или мертвым. Усама Бен-Ладен». В комнате висел тяжелый и густой сладковатый запах.

Толстяк вернулся с одним стаканом для Джо и другим для себя. Джо признательно принял свой и выпил. Спиртное разошлось по нему, и он почувствовал, как где-то в глубоких недрах раздались отдаленные взрывы, тепло которых расходилось по всему телу. Джо все еще смотрел на плакат, и толстяк, проследив за его взглядом, произнес:

– Хлопот больше, чем она того стоит, затея эта с «Вершителем суда». Хотят, чтоб я прекратил ее, видите ли. Но деньги дает хорошие. Вы фанат?

В его устах «фанат» прозвучало как слово грязное, и Джо медленно повел головой: нет. Наконец-то он добрался до издателя Лонгшотта. Этот толстяк, похоже, предпринял необычное число мер предосторожности в отношении своего местопребывания. И все же впустил он его без особых оговорок… интересно. Джо спросил:

– Кто хочет, чтоб вы прекратили?

– Помимо критиков, вы имеете в виду? – Он рассмеялся и протянул руку: – Я Пападопулус, между прочим. Даниэль Пападопулус, поставщик высококачественной литературы массам.

– Папа До… – вырвалось у Джо.

Толстяк поднял взгляд и сказал:

– Да. Девочкам нравится звать меня так. Думаю, я бужу в них материнские чувства. Или это что-то Эдипово?

– Возможно, малость того и другого, – сказал Джо. Он пристально вгляделся в Даниэля Пападопулуса. В уголках глаз паутинки мелких морщинок, и еще на лице (теперь, когда он смотрел вблизи) что-то похожее на сходящий синяк, пониже левого глаза, грубовато замазано белым кремом. – Я ищу Майка Лонгшотта, – признался Джо, и Даниэль Пападопулус вздохнул.