Усатый ага

- Молодец, Касум! - похвалил полицейский предателя. - Получишь хорошее вознаграждение!

Касум расплылся в довольной улыбке.

- Без меня вы бы ни за что не выследили Мустафу! Погодите, я разузнаю для вас и еще кое-что поважнее. Главное - я разгадал их хитрость: тайные документы не держать дома, а прятать вот так где-нибудь под казенной половицей. Я им жизни не дам! - воскликнул он со злорадством.

- Молодец! - повторил полицейский. - Теперь ты в полицейском управлении должен подтвердить, что эти бумаги спрятал тут Мустафа.

- Конечно, конечно, какой разговор! Подпишусь! Только вот что... Голос Касума задрожал. - Я прошу сделать все так, чтобы Мустафа об этом не узнал. И чтобы никто из рабочих не узнал. Ведь если они узнают, не сумею вам больше помогать... Они убить меня могут!

- Не беспокойся, - успокоил предателя полицейский. - Никто ничего не узнает. В полиции тебя ценят. Но мы зря тут задерживаемся. Пошли.

Усатый ага поспешно отпрянул от окна и скрылся за углом будки. Оттуда он услышал:

- Нас не видят? - спросил полицейский.

- Будьте покойны, - заверил Касум. - В эту пору тут никого не бывает. Тарталыцик Усатый ага давно уже дома, а его сменщик занят на своем барабане. Но нам лучше идти врозь. Я пойду вроде бы к месту своей работы....

- Иди, - разрешил полицейский. - А завтра явишься в управление. Только гляди, чтобы из ваших кто не заметил.

Усатый ага дрожал от волнения. "Значит, плохи наши дела, - думал он. Подлый Касум опять нас предал. А я не верил, что он провокатор! И многие не верили. Теперь полицейский передаст эти бумаги в управление полиции и все наши планы рухнут... Нельзя, нельзя этого допустить! А что же делать?"

Размышляя так; Усатый ага шел по следам полицейского. Убить его и забрать пакет? Там, наверно, листовки и какие-нибудь бумаги забастовочного комитета. Мустафу и еще кое-кого посадят в тюрьму, забастовка будет сорвана...

Как же убить его, чтобы не попасться? Ломом по голове? Нет, он может закричать. Надо что-то другое... На обочине дороги валялся толстый мешок из-под цемента. Должно быть, его кто-то обронил. "Вот это подходяще! обрадовано подумал Усатый ага. - Без звука". Схватив мешок, он прибавил шагу.

Из-за шума работающих кругом машин полицейский не слышал его приближающихся шагов. Обрадованный добычей, он шел медленно, должно быть обдумывая счастливый рапорт начальству.

Подул встречный ветер. Усатый ага обрадовался: под ветром легче приблизиться. "Дуй сильней! - мысленно говорил он ветру. - Изо всех сил дуй!"

Часто надоедающий бакинцам, резкий северный ветер был теперь таким желанным! Природа помогала Усатому аге. Шум машин усиливался воем ветра. Где-то жалобно скулила собака, гремел под ветром оторвавшийся лист железа. "Должно быть, на крыше котельной, - успел подумать Усатый ага и тотчас упрекнул себя: - Черт знает о чем думаю! Надо торопиться". И он еще прибавил шаг.

Наступил решающий момент.

Медлить было больше нельзя. На всякий случай он прикрыл лицо платком, в который обычно завертывала ему жена хлеб, поглубже надвинул на глаза черную папаху. Приблизившись к полицейскому на два шага, он прыгнул ему на спину, свалил на землю, несколькими ударами кулака оглушил, вытащил из его кармана заветную пачку бумаг и натянул ему на голову мешок. Едва ли все это заняло больше минуты.

На счастье Усатого аги, полицейский попался хлипкий. От его могучего кулака он не скоро опамятовался. А когда пришел в себя, стащил с головы мешок и огляделся, кругом было пусто, только выл ветер и вдалеке скулила собака.

3

Мустафе не спалось. Он был председателем тайного забастовочного комитета, и предстоящие события его крайне волновали. Будут ли единодушны люди? Пойдет ли на уступки хозяин? А вдруг вызовет полицию? Нефтяники народ боевой, но и среди них найдутся малодушные. Одна паршивая овца может погубить все стадо.

Ему не нравится Касум. Говорят, что он провокатор и доносчик. Возможно. В последние дни он то и дело попадается Мустафе на глаза. Уж не шпионит ли? С ним нужно быть всегда начеку. Посоветоваться бы с кем-нибудь, поделиться опасениями. Но это сейчас невозможно. К кому пойдешь ночью! Одиночество! Ах, как это тяжело! До каких же пор Мустафа будет жить бобылем? Сколько можно говорить с самим собой? Просто хоть домой не приходи! Хорошо он чувствовал себя только на работе, среди друзей. Но ведь у каждого своя семья! Только он одинок, как травинка в поле...

В лучшую пору молодости Мустафа был сослан в Сибирь. За что? Убил кого-нибудь? Воровал? Нет! За то, что смело высказывал свои мысли, не терпел несправедливости, защищал товарищей-рабочих перед полицией, за то, что разъяснял рабочим: действовать нужно сообща.... Разве это преступление?