Ушаков

28 августа «на конференции» с министром и морскими чиновниками (то есть собрании высших чинов Порты) Ушаков, «согласуясь с мнением» константинопольских правителей, убежденно и твердо, хотя и «с предосторожностью и надлежащей учтивостью» изложил стратегический план действий объединенной эскадры. Вот тогда-то и стал в центре устремлений военной экспедиции Ушакова город и крепость Корфу – ключевая база французских сил в Венецианском заливе. Ушаков понимает, что с ходу атаковать Корфу нельзя: гарнизон сильный, припасов довольно, крепостные стены безупречны. Да и было это в практике военной крайне редко – брать крепость с моря. Он понимает необходимость блокады, которую можно осуществить, взяв предварительно другие острова. Двигаясь в сторону Корфу, Федор Федорович непрерывно проводит разведку, приходит к выводу, что острова «при помощи самих обывателей отобрать можно». Правда, он тут же добавил, «кроме Корфу». Одну треть эскадры Ушаков предназначил для крейсирования и патрулирования, а две трети для блокады крепостей острова и побережья. Под особым надзором держал он Анакону, откуда опасался десанта. Для координации деятельности русский вице-адмирал предложил установить постоянные сношения с Нельсоном. Ушаков в письме вице-адмиралу16 описал ему план своих действий и добавил по собственной инициативе (не всякий бы решился на это, ведь союзный договор с Англией еще не подписан): «ежели бы потребно наше подкрепление в случае важной надобности, то к спомоществованию мы готовы».

Приближаясь к Корфу и захватывая острова, Ушаков накапливает опыт, ведет агитацию среди населения и собирает сведения о гарнизоне и морских силах противника. 29 сентября он пишет капитану 2-го ранга Сорокину: «В Корфу, сказывают, есть два корабля и один фрегат, другие говорят, все три фрегата, а кораблей тут нет...» Постепенно выясняет реальную картину. Даты начала осады называют разные, но думаю, что таковой можно считать 20 октября. Накануне (19 октября) Ушаков пишет в ордере майору Дандри: «Я в завтрашний день иду с эскадрой в поведенный мне путь к островам Кефаллонии, Св. Мавры и Корфу...»

20 октября он отдает приказ капитану 1-го ранга Сенявину следовать на соединение с эскадрой к острову Корфу. В этот же день он отдает приказ капитану 1-го ранга Селивачеву с кораблями «Захарий и Елисавета», «Богоявление Господне» и с фрегатом «Григорий Великая Армении», а также с кораблями турецкой эскадры следовать к острову Корфу.

Приказ был четок и конкретен. «Старайтесь как наивозможно приходом Вашим туда поспешить и облегчить его блокадою, чтобы прибавку войск на него и провоз провиантов ни отколь не допустить, старайтесь все к нему приходящее от французов брать в плен, если из Анаконы сделана будет какая-нибудь оному острову помощь, ровно и то, ежели узнаете в близости находящееся...»

Вице-адмирал требует всякую коммуникацию с оным островом французам пресечь, предлагая действовать по законам военного времени: противящихся «наказывать огнем и мечом» и брать в плен. Яснее не скажешь.

24 октября «Богоявление» занял северный пролив, другие корабли – южный. Началась блокада.

74-пушечный французский корабль «Женеро» и два других корабля решили прощупать ее прочность: 27 в 29 октября вступили в бой с «Захарием и Елисаветой», а также с «Богоявлением». Нападение было лихим, у «Богоявления» даже сбило бизань-мачту. Но и русские артиллеристы стреляли метко, разбили у «Женеро» палубу, расщепили бушприт. На «Женеро» поняли – свободно разгуливать вокруг острова больше не придется. Отныне французы плавали только между островом Видо и крепостью.

Ушаков понимал, что для штурма крепости у него не хватает сил и средств. Что надо для успешной осады и взятия такой крепости, как Корфу (ныне Керкира)? Конечно, большое количество войск и осадной артиллерии. Но их у русского вице-адмирала не было. Нет? Значит, надо достать ее, добиться, придумать, как выйти из положения, – таков был его постоянный принцип, внутренний закон. В этот момент он развивает бурную деятельность, пытаясь привлечь к выполнению главной задачи турок, особенно подвластных им пашей на Балканах. К самому влиятельному из них – Али-паше Янинскому – посылает он личного порученца, лейтенанта Егора Метаксу. Надо собрать войско для штурма. Ведь Порта обещала это ему в Константинополе. Но паши не спешат, отделываясь обещаниями и льстивыми словами. Ушакова это раздражает. «За выражаемую вами дружбу покорно благодарю, – отвечает он Али-паше. – Я не имею времени объясняться подробно, но тогда дружбу вашу почту совершенною, когда войска требованные пришлются, о которых я повторяю мою просьбу ни одного дня не замедлить, также и не препятствовать другим, которые желали к нам войска послать. ...В вашей воле зависит прислать те войска, которые Блистательною Портою назначены от ваших детей17, так же и от других пашей, и я предвижу, что за упущением времени может произойти вред невозвратный».