Ушаков

– Я не знаю, как достопочтенный адмирал думает взять саму крепость Корфу. Пусть даже, истратив боевой запас, он возьмет Видо. Но как взять бастионы и башни, как вскарабкаться на стены? Наши матросы еще не научились летать, чтобы вспорхнуть на стены с кораблей. А с суши вряд ли можно с нашими силами штурмовать неприступные стены. Надо продолжать осаду, пока не придут наши союзники – англичане. Мы в Турции знаем, что камень деревом не прошибешь!

Ушаков помрачнел, этого препятствия он не ожидал и перевел взор на Кадыр-бея: «Клялся ведь, что будет вместе в самых тяжких боях». Турецкий адмирал отвел взор, посмотрел на Шеремет-бея и вдруг, словно решившись на что-то важное, с необычной для себя легкостью встал и сказал:

– Предприятие сие кровавое и опасное. Однако мы знаем, что удача всегда сопутствует нашему доблестному другу, адмиралу Ушак-паше. Отдадимся же без оглядки под его командование. И да сбудется воля аллаха!

Турецкие капитаны склонили головы в согласии. Шеремет-бей смотрел в сторону.

Ушаков вышел из-за стола, оперся на спинку стула, его торжественный голос наполнил каюту:

– Мои боевые други, адмиралы, капитаны, доблестные союзники, командиры греческих ополченцев. Настал час! Завтра корабли и войска штурмуют бастионы крепости. Предстоит беспримерная морская операция. Флотом своим мы обязаны взять крепость приморскую. Войне сухопутной помочь всем должны.

Федор Федорович шагнул вперед, медленно оглядел сидящих и твердо закончил:

– Прошу именем Отечества нашего, императорской и султанской волей, для принесения многострадальным сим островам освобождения – явить завтра доблесть и мужество. Не жалеть живота своего, но понапрасну людей не губить. Не безрассудство надобно, а малокровный успех. Виктория принесет нам славу, чины и ордена и скорое возвращение домой. Завтра по установлении ветра подниму на «Святом Павле» флаг, сигнал для приготовления к бою, что будет означать: «Всей эскадре приготовиться к атаке острова Видо». Сигнал к общей атаке – два пушечных выстрела. С богом, друзья! И будет завтрашний день вратами к славе и доблести многих. До свидания в крепости!

Штурм. 18 февраля 1799 года

Все явственнее становилось – надобно предпринимать штурм крепости. Иначе вся операция закончится крахом. «...Ежли мы не успеем скоро взять Корфу, также должно худых последствий ожидать, – пишет 27 января с корабля „Св. Павел“ Ушаков Томаре. – Италия теперь в худом и сомнительном положении, ежли французы осилят неапольское владение, приблизятся к здешним краям к Бриндичам по тракту и когда застанут нас, атакующих Корфу при высадке с кораблей наших многих людей на берег, буде мы не обезопасить весь остров кругом от десанта, и буде они, как-нибудь прорвавшись к острову, в том или другом месте высадят десант на берег тысяч пять или шесть, то могут оные прорваться в крепость, и тогда взять ее будет не можно».

К середине февраля Ушаков сделал все возможное для штурма: собрал сколько мог турецких и албанских войск на Корфу, сберег имеющиеся заряды для артиллерии, провел необходимую разведку, отработал сигналы, взаимодействие кораблей, артиллерии, пехоты. Умельцы-плотники сбили лестницы, подготовили щиты и доски. Много дней изучались подступы к крепости, побережье острова Видо, готовились подкопы и минные взрывы. В крепости росла тревога: пугала неизвестность, ибо ни один корабль противника в феврале в Корфу не прорвался. Но о капитуляции там не думали. Ушаков принимает решение – штурм.

...15 и 16 февраля необычайно оживленно было на флагмане русской эскадры «Св. Павле». К его борту непрерывно приставали шлюпки с офицерами от каждого корабля. Не успевали они отъехать, как подъезжали другие со штурманами этих же кораблей.

Утром 17-го сам командующий эскадрой отбыл на остров, объехал батарею, совещался там «ввиду крепости» с командирами десантной команды капитаном Дмитриевым и Кикиным, артиллерийским капитаном Юхариным, приглашал вожака повстанцев графа Булгариса и предводителей албанских и турецких войск Ибрагима-паши и Али-паши. Вернувшись на корабль, до глубокой ночи разбирал он с офицерами маневр каждого корабля и отпустил их на заре с приказом капитанам кораблей, артиллерийским командирам, штурманам прибыть к 10 утра на флагман. Совет провел быстро, все было уже обсуждено, согласовали действия с Кадыр-беем и всеми турецкими кораблями.

Наступила тревожная ночь 18 февраля. Как записано было в шканечном журнале корабля «Св. Павел», в час ночи – «ветер тихий, временно с нахождением шквалов», в пять утра – «ветер тихий, небо облачно, изредка блестящие звезды». «Их расположение благоприятно для вас», – мог бы сказать Ушакову посланник Томара, любивший гадать. Но не на звезды надеялся Ушаков, не зыбкое их мерцание порождало уверенность адмирала. Он уверен был в русском моряке, в опытности своих командиров, в их боевом умении, в четком и продуманном до мелочей плане военных действий.