Ушаков

– Надо не допустить восстановления ордена этих придурков, – вслух поразмышлял он. – Вот ведь и ваш султан будет доволен, что их корабли будут окончательно убраны из Средиземного моря.

Раис-эфенди встал и, подражая своим британским друзьям, походил, держась за лацканы мундира.

– Надо сделать все, чтобы русская эскадра не зацепилась за Мальту. И вы, господин консул, доведете до сведения английских высочайших лиц то, что у них в этом вопросе среди турецких военачальников вы найдете понимание. – Он вопросительно взглянул на Шеремет-бея, но тот опередил его и закрыл глаза, чтобы не делать лишних обязательств. Он понимал, что и без их согласия Англия не горит желанием делиться плодами победы с русскими. Но победы-то не было. И для нее, пожалуй, англичане могут скрепя сердце пригласить Ушакова в Италию и на Мальту.

– Попробуйте вот это ореховое варенье, – вдруг встрепенулся он, – не кажется ли вам, что скоро его не будет на островах, ибо адмирал Ушаков под корень решил вывести самых крупных земельных владельцев. Его союз со второклассными удручает.

Форести, казалось, только этого и ждал. Из благообразного англичанина, которым ему хотелось себя представить, он превратился сразу в толстого и крикливого греческого торговца. Лицо еще пошло пятнами, одна рука задергалась и нервно стала перебирать край сюртука.

– Вы должны знать, что нобили острова недовольны, нет, ненавидят Ушакова. Он сотворил заговор с целью их уничтожения, а также... – Форести приглушил голос и, склонившись к Шеремет-бею, произнес по-турецки: – Он решил организовать с помощью второклассных переворот и выступление против турецкого гарнизона. Турка будут вырезаны. Он заявит, что надо вывести турецкие гарнизоны, и станет единовластно править на островах.

Махмуд Раис-эфенди с полным согласием кивал головой, а Шеремет-бей, прищурив один глаз, изучающе смотрел на английского посланника. Форести, чувствуя недоверие, заторопился:

– Да-да. Мы имеем сведения из окружения Ушакова. Нам это недешево стоит, но мы знаем все его планы.

Думаю, что вашему адмиралу Кадыр-бею надо поставить в известность двор султана, надо остановить возвращение к французским порядкам.

Махмуд Раис-эфенди продолжал кивать головой, Шеремет-бей прикрыл второй глаз.

Итальянская кампания

Ушаков переходил ко второй своей задаче. Он должен был помочь очистить Южную Италию от французских войск. Там, на самой модельной части Аппенинского сапожка, расположилось Неаполитанское королевство. Только в 1734 году обрело оно свою независимость от Испании. Королевство объединило территорию шести областей Южной Италии – Кампании, Калабрии, Базиликаты, Апулии, Абруцци, Молизе и Сицилии. После Карла Бурбона, первого владетеля королевства, престол занял его сын Фердинанд IV, женившийся на 16-летней Марии-Каролине – дочери австрийской императрицы Марии-Терезии. Фердинанд был человек безвольный и недалекий, Мария же Каролина была необычайно энергична, честолюбива, экспансивна. Двор короля был роскошен, аппетиты королевы неограниченны, подданных не жалели, богатство приобреталось быстро и с такой же скоростью пускалось по ветру. При всем при этом Мария-Каролина последовательно отсекала испанские связи и традиции, что объективно усиливало итальянские начала в королевстве. Находясь между поглощающей лакомые итальянские кусочки Австрией, дряхлеющей Испанией, новой динамичной Францией, тушей Оттоманской империи, соприкасаясь с запустившей щупальца морского флота в Средиземноморье Англией, Неаполитанское королевство постоянно искало себе союзников. Таким союзником неаполитанцев, не только в силу монархических симпатий императора, а по причине объективной заинтересованности двух стран в дружбе, политических и экономических связях, стала Россия. Дипломатические отношения между Королевством обеих Сицилии18 и Россией были установлены в 1777 году. Они сразу же характеризовались обоюдным вниманием. Первый неаполитанский посол Муцио да Гаэта герцог Сан-Никола, по словам Екатерины II, «говорил по-русски как русский» и даже перевел на итальянский язык «Россиаду» Хераскова, а также поучения Екатерины своему внуку Александру. Ему передавались, по указанию императрицы, лучшие русские книги. Значит, был интерес. Продолжал его дипломатическую миссию при Екатерине и при Павле Антонио Мареска герцог Серракаприола, отличавшийся умом, политическим опытом, умением находить контакты с многочисленными русскими людьми19 и ставший одним из известных и авторитетных европейских дипломатов.