Ушаков

Ханыков иронически улыбался, Обольянинов недоверчиво перебирал пуговицы на мундире. Ушаков слушал внимательно и напряженно, словно хотел запомнить каждое слово, уловив паузу, спросил:

— На что в испытании главное внимание обратить предлагается?

— Об этом и речь. Нам не просто обкатать команду надо, а проверить, как корабли, обшитые медью и белым железом, идут. Чай, уже убедились, что быстрее наших, деревом обшитых, идут?

— Да! — подтвердил Ушаков. — У Лиссабона пристроился я за кораблем с английским флагом, команду корабельную измучил, паруса менял, ветер ловя, но к вечеру отстал и только через день увидел того у Гибралтара на якоре. Узнал потом, что днище и бока у него медью обиты. И нам пора повсеместно на сие переходить.

— Пора-то пора, а где денег взять? Флот растет, вводим стопушечники, расходы растут, казна — не бездонная бочка. Вот тут мастера предлагают обивать корабли не медью, а белым железом — дешевле будет. Поэтому просим вас, как людей, душой кривить не умеющих и не прикупленных поставщиками, провести сии испытания строго и беспристрастно. Господин Тредиаковский, — проявил свою начитанность Чернышев, — слово ввел «гласность», что означает на виду у всех разговор, без сокрытия. Так вот мы гласно объявим, чей способ лучше. А еще проверьте помпы новые и старые, высоту мачт, обсудите безопасную и полезную укладку груза и балласта в трюмах и вокруг бортов, испробуйте наиболее полезную камбузную печь, ибо старая нам уже не один раз пожар устраивала. Да подумайте, господа, как меньше потерь в плавании нести, а то у нас что не экспедиция, то полсотни, а то и сотня мертвых. Где их, служителей-то морских, набраться. Вот у вас, господин капитан 2-го ранга, на корабле «Виктор» менее всего потерь было — чем лечили? Как сохраняли в походе средиземноморском? — обратился он к Ушакову.

Тот смутился, помедлил с ответом («Тугодум все-таки немного», — решил Чернышев).

— Главное, чистоту соблюсти, одежду просушивать, порохом окуривать, уксуса побольше, ром не давать боцманам разбавлять. Хорошо бы зелени в походах почаще давать, может, и выращивать что. Деньги кормовые на еду тратить следует, а не какое-нибудь шикотство офицерское в порту.

— Ну без этого тоже нельзя, — перебил Ханыков, — мы же российские офицеры. Вот недавно в испанском порту наш капитан фрегата «Михаил» большой прием устроил, музыку, танцы, ужин на 60 человек. Губернатор был доволен, узы дружбы укрепились.

— Да, это надобно делать, но не за счет команды. А губернатор, что ему не быть довольным на чужой счет.

Чернышев бесстрастно заметил:

— Императрица согласилась с тем, что такие приемы полезны бывают, флот в лучшем виде показывают за границей. Однако же не приемами флот наш прославляться должен, а быстроходностью и слаженностью действий команд, маневренностью, что мы вам и поручаем опробовать, господа. Вам, капитан-лейтенант, поручаем командовать фрегатом «Святой Марк», а вам, господин Ушаков, проверить следует качество «Проворного». Капитану Ханыкову проследовать на том и на том, разделив поход на две части.

Выпроваживая их через час после обстоятельной беседы, Чернышев подзадорил:

— Надеюсь, не зябликов — орлов в поход отправляю. Ждем добрых известий. С богом!

Ханыков на приступках Адмиралтейства склонился к Ушакову и заговорщически сказал:

— Князь Шишков, кажется, сказал о нем, что он не толь разумный, коль быстрый, увертливый и проворный. — Федор помахал головой, не соглашаясь.

— И это немало. Желчный, говорят, еще ехидный, но государыне и Отечеству угодил быстрыми преобразованиями на флоте. Если бы всякий вельможа со старанием к делу подходил, то корабли ваши не протекали, пушки на куски не разлетались, солонина не червивела. А подчиненные сего графа любят за то, что он усердие и старание ценить умеет.

— А ты ему, Федор, пригляделся, — без ревности заметил Ханыков, — он все к тебе обращался, вроде бы советовался, а сам, наверное, новые экспедиции задумывал. Жди нового назначения, Федор, после испытания, — похлопал он по плечу товарища.

…Через полгода, в 1783 году, Ушаков был переведен на Черноморский флот.

Преображение

Первая русско-турецкая война при Екатерине закончилась в 1774 году Кучук-Кайнарджийским «вечным» миром. По нему к России отходили «прежние завоевания Петра», побережье Азовского моря, а также земли между Днепром и Бугом. Были и новые приобретения — порт Керчь и Еникале. Крым становился независимым от Турции. На территории Казацкой Новослобожанщины, Славяно-Сербии, пограничной Украины вплоть до Кубани раскинулось Новороссийское наместничество. Здесь под началом правителя Новороссии, всесильного фаворита Екатерины Григория Потемкина, развернулось бурное строительство. Стали возникать новые города Мариуполь, Мелитополь, Александровск (Запорожье), Ставрополь, Екатеринодар (Краснодар), Георгиевск. Быстро отстраивался Таганрог, становясь крупнейшим портом юга. Напротив турецкого Очакова была возведена русская крепость Кинбурн.