Ушастое Возмездие

Ольга смотрела на эльфа и понимала. Любовь прочно поселилась в ее сердце. Настолько прочно, что ломом не выковыряешь. Разве что с сердцем.

Есть такая черта у женщин. Любить страдальцев или негодяев. Одних они жалеют. Других желают. И это неискоренимо.

Именно благодаря таким самоотверженным женщинам не перевелся род людской. И какому-то страдальцу в этот момент наливают супчик. Чтобы облегчить его земные муки. А какому-то негодяю устраивают кулинарное шоу, плавно перетекающее в стриптиз. Чтобы не ушел к другой.

В Литаниэле собрались сразу двое. И страдалец и негодяй. Не хватало третьего, чтобы сообразить на троих.

Женщины сами не замечают, как влюбляются в лепешку в таких колоритных личностей. Как страдают в подушку и в салонах красоты. И жалуются подругам на свое большое доброе сердце.

То, от чего много лет лечила девушек Ольга, поразило ее саму. И теперь он не знала, что с этим делать. Если раньше любовь для Ольги была что-то сродни автоматов на жужжащем счетчике электроэнергии, чайником, который можно вырывать из розетки, то сейчас она понимала, как тяжко приходилось ее пациенткам.

— Ты — молодая, красивая, умная! — перечислял Асмодей. — Тебе нужен явно другой мужик!

Он обвел взглядом охрану дворца. Демоны запаниковали.

— И ты его обязательно встретишь, — пощадил охрану демон похоти. — А пока нужно просто разлюбить этого эльфа! И все!

— Я бы хотела, — созналась Ольга. И тут же поджала губы. — Да не могу!

— Короче, я сдаюсь, следующий! — махнул рукой Асмодей.

Следующей была Дарина. Она знала отличное средство от неразделенной любви.

— Я могу помочь, — твердо сказала Дарина.

Ольга с надеждой посмотрела на нее.

Дарина вспомнила, как у нее в роте в один прекрасный день салага получил письмо от своей пассии.

Та написала, что-то про “давно не видела”. И про какую-то вечность. Что-то про расстояния и километры. Что-то про сердце, которому не прикажешь. И что-то про склероз: “забываю, как ты выглядишь!”.

Страницы склеились от розового сиропа. А душа требовала кульминации. Катарсиса! Развязки!

И она грянула под конец Маршем Мендельсона. Пассия не вынесла разлуки и скоропостижно выходит замуж за некого Стаса, откосившего от армии.

В качестве свадебного подарка она просит ее простить. И забыть, как можно скорее. Ибо разлука, которая уже тянется почти вечность невыносима для нее.

Дарина тогда посмотрела на салагу, вспомнила, что служат они какие-то сраные две недели, и решила, что мальчик взрослый, переживет. А если у него выросли рога, то в каске сделают две дырки. И будет Тевтонец. Его будут пускать в первых рядах для устрашения.

Но салага стонал от разбитого сердца. Пытался отпроситься на свадьбу. И требовал автомат, чтобы преподнести ревнивую пулю неверной красавице и Стасу, который откосил от армии.

Тогда Дарина поняла. Оставлять парня в таком состоянии нельзя. А то еще наделает глупостей. Она включила все свое сочувствие, понимание и женскую ласку. Все вышеперечисленное уместилось в короткой фразе.

Упал- отжался!

На первом часу паренек еще требовал автомат и увольнительную. На втором часу он отказался от автомата, потому что натужные и уставшие руки вряд ли унесут что-то тяжелее письма.

Ближе к вечеру паренек передумал куда-то бежать. Он просто лежал посреди казармы. И не мог доползти до койки.

Успокоившись, что если он и уползет, то догнать его не составит труда, Дарина решила продолжить сочувствовать завтра. Она действительно близко к сердцу восприняла трагедию.

К концу второго дня, который начался с “упал — отжался” парнишка возненавидел эту Ингу. Лютой ненавистью. И весь женский пол. И пол в целом! Особенно, казарменный, на котором лежал без признаков жизни. И ревности.

Ему уже было плевать, за кого она там вышла замуж. Он был согласен услышать новость про мужской гарем. И принять ее со стоическим пофигизмом.

К концу третьего дня при виде календарика с бесстыдницей под подушкой товарища, он шарахался в другой конец казармы.

Вот так Дарина спасла жизнь и провела тонкую психологическую работу с личным составом.

Но вернемся к Ольге. Ольга еще не подозревала, про успехи Дарины на психологическом поприще. И готовилась выслушать про то, в каких козлов влюбляются женщины!

— Упала! Отжалась! — рявкнула Дарина.

Ольга перепугалась и послушалась. Она уперла слабенькие ручки в землю и уже устала. Ольга и сама хотела избавиться от этого чувства. Ей очень хотелось вернуть того милого дурачка с букетом ромашек.

— Раз, два, — заметила Дарина, стоя над ней.

Чахлые ручки Ольги дрожали и пытались согнуться. Два раза они согнулись. На третий раз просто заявили, что созданы не для этого. И отказали. Ольга лежала лицом в травке.

— Встала! Упала и отжалась! — продолжала проводить психологическую работу Дарина.

Ольга немного полежала. И стала подниматься. Дрожащие ручки кое-как сгибались под весом тела.

— Ну как? Любишь еще? — спросила Дарина.

Ольга лежала на траве и смотрела на какого-то жучка, ползущего по травинке. Скосив глаза на жучка, Ольга пыталась найти в себе силы или разлюбить, или отжаться. Но сил ни на то, ни на другое не находилось.