Ушастое Возмездие

Глава тридцать третья. В которой Дарина добавила натуральности образу

Глава тридцать третья. В которой Дарина добавила натуральности образу

Ольга была решительной, как никогда. Точнее, еще никогда она не была столь решительна. Пока все обсуждали планы, Ольга разобралась в себе. Она поняла, что темный ушастый властелин ее не устраивает.

Литаниэль, ее светленький Литаниэль, превратился в обычного мужика! А такой ей не нужен!

— Давайте проголосуем! — снял с себя ответственность Витириэль. — Кто “за” поднимите руки. Лично я — против! Эта дамочка кажется мне ненадежной!

— А ты не садись! — возмутилась Ольга.

Такое чувство, словно внутренние гномики Ольги открыли рудник наглости. И теперь выносят ее нагора ведрами!

— Я против, — произнесла Дарина. — Нет, не потому что не доверяю. А потому что это очень опасно! Вы посмотрите на нее! А если с ней что-то случится?

— А я за, — заметил Асмодей. — Не только из вредности. Потому что чем больше мы тут думаем, тем больше теряем время. Император может вернуться в любой момент.

— Я тоже за! — поддакнул демон из охраны. — Потому что командир за!

Мнения разделились. Пока что за и против шли поровну. От каждого “за” сердце Ольги замирало. От каждого “против” отмирало.

— Так, кто еще не проголосовал? — спросил Асмодей. — Кажется, все! И у нас … поровну!

— Погодите, я тоже имею право голоса! — произнесла Ольга.

— Нет, не имеешь, — хором ответили ей.

Вся эта трата времени казалась напрасной. Голоса, разделившиеся поровну, не проясняли. А наоборот, усугубляли ситуацию! И тратили драгоценное время.

— А … ведьма голосовала? — спросила Ольга.

И все посмотрели на ведьму, которая сидела и сыпала жуткими пророчествами. Иногда икая.

— А вы? Вы “за” или “против”? — спросила Ольга, понимая, что от слова ведьмы зависит ее судьба.

— Ну-ка, — повернулась к ней ведьма. Лицо ее было чумазым, а волосы напоминали гнездо. — Ик! Хм… Вижу я твою судьбу!

— И что там? — занервничала Ольга.

— А знать тебе это необязательно, — вздохнула ведьма. — Я за. За и отстаньте от меня!

Ольга была вне себя от счастья. Особенно, когда в ее протянутую руку лег маленький пузырек.

— И не вздумай предать по-настоящему! — бросил хомяк. Он еще помнил свой полет. И был чрезвычайно зол. Ему казалось, что тогда пнули его мужское достоинство, самооценку и все такое.

Тычинка подошла к Ольге и … лизнула. Огромный шершавый язык прошелся по Олиной щеке. Она понимала ответственность перед всеми. Да что там! Перед всем миром!

И если не она, то единственным способом умывания будет подставиться Тычинке.

— Спасибо, я постараюсь вернуть твоего хозяина, — Ольга осмела и … погладила Тычинку по морде. — Я пойду…

Она не знала, что нужно сказать. Может быть, нужно было сказать что-то пафосное. Как в фильмах. “Я вернусь!” или “Сейчас я всем покажу!”. Или что-то лирическое, грустное с легким послевкусием грусти. Что-то о смысле жизни, о миссии возложенной на ее хрупкие плечи… Передать привет родным, близким и так далее… Попросить увековечить ее подвиг в истории…

Не зная, что нужно правильно говорить в этих ситуациях, Ольга поковыляла в сторону дворца. В ее потной ладошке был намертво сжат пузырек.

— Смотри! — послышался вслед голос ведьмы. — Когда он будет пить останови его вовремя! А не то он снова станет идиотом!

Ольга ничего не ответила. А лишь перескочила через ветки. Если сначала она чувствовала себя если не супер-героем, то супер-героиней. То с каждым шагом к дворцу ее решимость улетучивалась.

Ольга вышла из леса и растерялась. Постучать в двери? А он откроет?

Ей проще было представить себя актрисой, которая играет свою роль.

— Откройте! Пожалуйста, — постучала Ольга в дверь. Не сильно надеясь, что ее откроют.

Ольга постояла у роскошных дверей и поняла, что эльф — не дворецкий. И открывать не будет.

Что делать дальше Ольга не знала. Гениальный план пока проваливался.

Ольга смотрела на окна, понимая, что лезть в окно, как влюбленный студент, она не….

“Нужно вести себя, как влюбленная девушка!”, – прошептала Ольга себе. И тут же покраснела. Она всегда краснела в присутствии того, в кого влюблялась. Ольга заметила, что в определенные моменты, когда ситуация со взаимностью не ясна, она превращается в синьора Помидора и молчит, как партизан.

Ей очень хотелось надеяться, что эльф разглядит ее смущение. Она изредка поднимала глаза на окна. Но Литаниэль так и не удосужился подойти к окну.

Когда Ольга поняла, что тактика не действует, она решила что нужно покричать.

— Пустите, пожалуйста! — крикнула Ольга, стуча в дверь. — Пустите… Я прошу вас!

Потом она решила, что девушки явно вели себя иначе. Раз никакой реакции не последовало!

— Я люблю вас, — прошептала Ольга едва слышно. Она никогда в жизни не признавалась кому-то в любви.

Она надеялась на хороший эльфийский слух.

— Я… люблю вас! — чуть громче произнесла Ольга. И тоскливо, с надеждой посмотрела на окна. Он что? Оглох?

— Громче, Оля, громче, — уговаривала себя Ольга, краснея и бледнея одновременно.

— Я люблю вас! — со всем нерастраченным на школьных спектаклях трагизмом выкрикнула Ольга. — Откройте! Умоляю!