Ушастыи призрак (СИ)

Хукку взглянул на мои ноги, тихо помянул кого-то из покровителей и, не говоря ни слова, подхватил меня на руки.

— Ты чего? — Удивилась я, — Зачем? Я могу идти...

Проследив за его взглядом я заметила, что с ног моих капает темная, густая жидкость, которая остро и неприятно пахнет железом.

Кровь? Но я не чувствовала боли.

— Иллюзия ранит. Но пока ты внутри, ты... не ощущаешь ущерба, — пояснил Хукку, поднимаясь со мной наверх.

— А ты? Тебе она не вредит? — Я посмотрела вниз. Ноги Хукку оставляли на ступенях темные следы, которые расплывались уродливыми пятнами.

— Я шаман. Мне даже вред на пользу. Не бойся...

Что-то похожее сегодня я уже слышала. В итоге вышло как-то не очень.

Захотелось реветь долго, взахлеб, как обиженные маленькие дети.

— Ты чего? Все нормально, мы живы.

— Мы — да. А Призрак...

— Да что ему будет? Убить водяного духа у воды — это задача для сущностей рангом сильно повыше чем эта гопота. Такая тварь если вылезет, то мы этого точно не пропустим.

— Почему?

— Знамения будут. Ну, там, воды станут кровавыми, траву пожрет саранча... и далее по тексту, — сообщил Хукку с серьезным, как у пастора лицом и весельем, срытым глубоко в уголках глаз.

— Правда?

— Мне нельзя врать, — напомнил он. — Сколько об этом говорить-то? Может быть, на ладошке тебе написать, а? Отлежится в глубине, восстановится и нарисуется — суток не пройдет.

За разговором мы не заметили, как дошли до дверей. Они поднимались на высоту, минимум, два человеческих роста — и не самых маленьких и были сделаны из светлой древесины, украшенной искусной резьбой. В основном — с растительными мотивами. Но среди сплетенных ветвей проскальзывали страшные когтистые птицы и симпатичные змеи.

— Нам точно туда надо?

— Можем вернуться. Нет? Я почему-то так и думал, — Хукку потянул двери так, словно с рождения ни в чем не сомневался. Они поддались легко, оттуда на нас глянула темнота, но не хищная, как внизу, а уютная, домашняя.

И мы вошли.

ГЛАВА 42

Я была готова к тому, что с порога полечу кувырком в реку, прямо в теплые объятия рогов и хвостов... но оказалась всего лишь в небольшом зале с высоким потолком, без окон, фресок и прочих украшений.

Лаконичный шестигранник, мебелированный лишь круглым столом, на котором лежало одно единственное светло-зеленое яблоко. Из ранних.

— С чего это в таких местах разбрасывают наливные яблочки? Говорят, Фата Моргана приглашает, чтобы выполнить тайные желания, — шаман смотрел на меня одновременно и лукаво, и как-то очень прямо и честно. Вот как у него это получалось?

— Уж такие они тайные... Уверена, весь полигон знал. Про меня — так точно, мне же и в голову не пришло скрывать.

— Это можно считать согласием? — Хукку подобрался, как кот перед прыжком.

— Согласием на что? — Неожиданно развеселилась я, — Предложения-то я еще не слышала. Предъявите товар лицом, господин шаман.

— Ах вот как мы играем.

Он в два шага оказался у стола, достал из-за пояса нож и одним уверенным движением, не примеряясь, развалил яблоко на две абсолютно равные половинки. Брызнул сок. Тонкий аромат Белого Налива коснулся моих ноздрей и наполнил рот слюной. С утра во рту, кроме приворотного зелья, ничего не было.

— Вот половина моей смертной плоти и бессмертной души. Прими этот дар и меня, как своего супруга по обе стороны вечности.

Он стоял рядом и протягивал яблоко на ладони. Выражение темных глаз было совершенно нечитаемым.

А я взяла. И подыграла, сунула ему вторую половину:

— Вот половина моей смертной плоти и бессмертной души. Прими этот дар и меня, как свою супругу по обе стороны вечности.

Яблоко оказалось вкусным до умопомрачения. Настолько, что я сгрызла не только сердцевину и семечки вместе со шкурками, но и твердый черенок растерла зубами на волокна и проглотила.

Целовались мы долго, упоенно, сладко — и немного зло. Словно мстили кому-то за пять лет ожидания. А кому, кроме себя?

Наконец шаман каким-то запредельным усилием отстранился. Дышал он часто и рвано.

— Подтвердим союз?

— Брачной постелью? Так ведь нельзя же...

— Сегодня можно, — ошарашил меня он. — Петля времени. Утром все будет списано, как не было. Смерть, любовь, долги. Как будто просто приснился сон. У нас ничего не будет, но зато и платить не придется. Это время я украл у богов. Украл, потому что хотел. Просто — хотел. Не спрашивай, я не знаю, что ответить... Будешь моей женой на остаток этой ночи?

Я, в отличие от шамана, прекрасно знала, что на такое ответить. И ответила:

— Буду.

Мы вышли в ночь — но это была не та ночь, которую мы оставили. Ни реки, ни леса, ни тварей. Даже луны не было.

Был луг с шелковым разнотравьем, были звезды. Было очень тепло и почти безветренно.

Шамана мало кто назвал бы красивым. Но невзрачным, незапоминающимся не назвал бы никто. Своими острыми чертами лица, острым кадыком, острыми ключицами он врезался в память, как нож... А еще были темные глаза, наполненные силой, голос — всегда негромкий и аура, которая ощутимо давила. На всех.

Только мне всегда почему-то хотелось завернуться в нее и мурлыкать. Вот, сбылось.