Ущелье Батырлар-Джол

И слова застыли на его губах. Он в самом деле неожиданно увидал перед собой взметнувшиеся над розеткой огромных листьев зеленые стебли и знакомые желтые корзинки цветов. Белели корни, уходящие в глубь вырытой ямы. У края ямы валялся брошенный им заплечный мешок. А над мешком, уткнув в пего огромную острую морду, возилось гигантское серое животное, вид которого вызвал у Бориса неудержимую дрожь отвращения и страха. Оно напоминало крысу, увеличенную до размеров коровы. Но по короткому хвосту, длинной красно-бурой шерсти, крупным ушам Борис сразу определил пищуху — типичного грызуна высокогорных районов Средней Азии. До слуха Бориса доносился противный хруст — животное с аппетитом уничтожало продукты, лежавшие в мешке. Еще мгновение — и пищуха, двинув ухом, молниеносно повернула через плечо голову к Борису. Теперь прямо на него смотрели ее блестящие черные глаза, шевелилась длинная щетина усов. Нос быстро двигался, втягивая воздух. Борис сохранял неподвижность. До слуха зверя донеслись шаги Павла. Пищуха повернула голову в его сторону, и в этот момент, превозмогая отвращение, Борис шагнул вперед, поднял лопатку, размахнулся и изо всех сил ударил животное по носу. С пронзительным писком, от которого зазвенело в ушах, пищуха рванулась в сторону и бросилась бежать. В лицо Борису ударили мелкие камешки, вырвавшиеся у нее из-под ног. Зашумели растения — и все стихло.

— Что такое? — крикнул с беспокойством Павел.

Борис опустил лопатку. Ноги его ослабели от пережитого возбуждения, обостренного каким-то странным чувством досады за испытанный им страх перед зверем, которого он до сих пор знал в виде ничтожного, безвредного и беззащитного перед человеком животного. Он сел на край выкопанной им ямы.

— Ничего особенного, — ответил он подошедшему Павлу. — Непрошеный гость.

Тот не стал больше расспрашивать. Борис видел, что Павел снова во власти азарта, который привел его в эту долину. Молча, взяв лопатку, он стал быстро копать, справляясь с этой работой значительно быстрее своего товарища.

Борис поднялся. Прошел немного дальше, продолжая машинально оглядываться по сторонам. Пробрался через заросли гигантского ковыля. Вышел на открытую площадку, заросшую большими желтыми цветами. Всмотрелся. И раскрыл глаза в изумлении:

— Так это же… кок-сагыз… — прошептал он в возбуждении.

Да, это, по-видимому, была целая заросль гигантского каучуконоса. Борис подошел к ближайшему растению: огромные желтые корзинки качались на уровне его лица. Одни из них были в полном цвету. Ветер тихо шелестел желтыми лепестками. Другие закрылись. Из них виднелись нити сероватого пуха. Борис с усилием оторвал одну закрывшуюся корзинку от ее стебля. Раздвинул листья обвертки. Под нитями пуха виднелись бурые семена, покрывающие дно корзинки. Борис запустил руку в корзинку. Семена с легкостью отскочили от своего ложа. Борис вытащил горсточку семян, с любопытством разглядывая их у себя на ладони. Они были почти с кедровый орех величиной.

Шаги Павла послышались за era спиной. Рука опустилась на плечо Бориса и сдавила его в волнении.

— Черт возьми! — прошептал Павел сдавленным голосом.

Это было какое-то сумасшествие. Борис понимал, что сбор большого количества растений не нужен, что он просто бесцелен, что лишний груз только затруднит выход из долины. Но он уже не мог остановить Павла, да и сам, зараженный его азартом, работал, как одержимый. Они выкапывали корень, разрыхляя грунт лопаткой и ножом, взвешивали на руках, продолжая поражаться его размерам, кидали и принимались за следующий не останавливаясь. Спина Бориса ныла, мышцы рук и ног затекли, но он не прекращал работы. И только, когда мешок Павла, освобожденный от всего остального груза, наполнился до краев, они оба одновременно поднялись и посмотрели друг на друга.

— Довольно! — сказал Борис, с трудом переводя дыхание.

Павел приподнял мешок, оценивая его тяжесть.

— Да, — согласился он с сожалением, — но вот что-то голова кружится, сказал он тревожно.

Постоял, машинально похлопал себя по бокам, ища табак и спички. Но рука, сунутая в карман, остановилась на полдороге.

— Черт! — вырвалось у него сквозь зубы. — Совсем плохо. Я посижу немного.

— Ты не пил воды из потока? — спросил с опасением Борис.

Павел отрицательно мотнул головой и опустился на землю. Лег, положив голову в тень. Закрыл глаза. Борис догадывался, что неожиданная слабость происходит не только от утомления, но и от действия одуряющего аромата растений. Необходимо было немедленно уходить отсюда. Он нагнулся над Павлом, чтобы поднять его, и к изумлению увидел, что Павел лежит не один. Лежали два человека. И каждый из них был Павлом.

— Чепуха! — громко сказал Борис и удивился странному звуку своего голоса. — Двоится в глазах…

Он протянул руку к одному из лежащих. Рука встретила пустоту. Он хотел тронуть другого, но рука тоже не нашла опоры.

Борис присел на корточки и зажмурил глаза. В ушах шумело. Сквозь шум он слышал, как Павел произнес едва слышно:

— Женя!

Откуда-то, словно с неба, донесся слабый крик:

— Паа-аавел!

— Слуховые… галлюцинации, — пробормотал Борис.