Ущелье дьявола

— Нет, — апатично произнесла она. — Не думаю. Не могу себе этого представить. Мне нравятся дети, но, возможно, я могла бы ухаживать за чужими детьми?

Арв стиснул зубы. Он готов был уже сдаться, но тут ему в голову пришла одна идея.

— У меня есть другое предложение к тебе, Гунилла, возможно, оно тебе понравится больше. Ты переедешь ко мне в качестве моей домоправительницы — или как ты там предпочитаешь это называть. А потом мы посмотрим, не хочешь ли ты стать моей женой.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Разумеется, я не притронусь к тебе, ты это сама знаешь! — поспешно заверил он ее. — И никто в Бергкваре не скажет об этом плохого слова, никто не станет намекать на что-либо постыдное, потому что все давно уговаривают меня взять в дом девушку, ведь я одинокий человек.

На ее красивом лице отразился весь спектр чувств: желание, сомнение, страх, надежда.

— Могу ли… Могу ли я обдумать это предложение?

— Да, конечно! Думай столько, сколько тебе нужно!

Она встала и поклонилась ему.

— Спасибо, господин Грип! Спасибо! Спасибо за все, за это удивительное предложение, за то, что Вы понимаете и…

Она запуталась в словах, и ей пришлось начать сначала:

— Вы так добры ко мне. И мне так хотелось бы… послушаться вас. Но я не могу.

Сказав это, она ушла. Арв увидел, что она даже не притронулась к своему кофе, который вызывал у нее такое любопытство. Он понял, как она была скованна и возбуждена, и его сердце сжалось от сочувствия.

Чувства Арва к Гунилле были несколько туманны. Конечно, она ему очень нравилась, и он охотно женился бы на ней. Но она была еще такой незрелой, кроме того он не хотел, чтобы она страдала.

Его жизнь вмещала только одну любовь — к умершей жене. Никогда он не сможет полюбить другую женщину так, как любил ее.

Но он понимал, что не может жить один до конца своих дней. И теперь его не покидала мысль о том, чтобы взять к себе в дом Гуниллу.

Он хотел иметь детей, да, взамен тем двоим, которых он потерял в ужасной трагедии, о которой старался не вспоминать. Ему хотелось видеть вокруг себя детей, весело играющих в его красивом, маленьком домике в Бергкваре. Но Гунилла была еще слишком юной. Ей следовало сначала повзрослеть.

Наконец Эрланд Бака вернулся домой.

Взрослый, потрясающе мужественный, прошедший суровую солдатскую школу. В красивой форме — в треугольной шляпе, в красном мундире с зеленой окантовкой, с белой портупеей и в сапогах до колен, с саблей и ружьем. Вид у него был — ой, ой, ой!

Гунилла случайно встретила его на дороге: он направлялся в Кнапахульт взглянуть на нее и самому перед ней покрасоваться.

Она в нерешительности остановилась на тропинке. Кто этот парень? Такой статный незнакомец! Его портупея и сапоги сверкали, за спиной громыхало ружье, плечи были широкими, улыбка — очень знакомой.

Гунилла робко, неуверенно поклонилась ему.

— Да это же Гунилла, — произнес он басом на диалекте, отличающемся от смоландского. — Как ты выросла! И какой красивой стала!

Он остановился прямо перед ней.

— Ты что, не узнаешь меня?

— Нее-ет… — испуганно прошептала она. Все-таки она была одна в лесу с этим незнакомым ей мужчиной.

— Нет, никто в округе не узнает меня! — засмеялся он, показывая ровный ряд белых зубов. — Ведь я же Эрланд! Эрланд Бака!

— Что? — не веря своим ушам, спросила она.

— Это в самом деле я!

Она попыталась взглянуть на него по-другому, как на своего прежнего товарища по играм. И постепенно стала узнавать его.

— Неужели это Эрланд? Да, это, несомненно, он! Каким красавцем ты стал!

Он с удовлетворением хмыкнул.

— И к тому же получил земельный надел. Ты же знаешь, я наемный солдат.

Быть наемным солдатом означало, что несколько крестьянских дворов или целый район вскладчину нанимают солдата, который в случае войны или по какой-то другой причине отправляется на службу. Этим солдатам выделялся земельный участок и другие наделы. Таким образом, солдат нес службу за весь свой район, тогда как другие освобождались от воинской повинности. Для Эрланда Бака это было очень выгодно, поскольку он был пятым сыном в доме и не имел никаких перспектив на будущее.

Гунилла все еще не могла привыкнуть к происшедшей с ним перемене.

— Нет, ты в самом деле Эрланд?

— Истинная правда, — смеялся он.

— А я-то думала, что ты теперь в Стокгольме и служишь самому королю!

— Я был там. Но Его Величество Густава III застрелили в Опере в прошлом году, так что моему пребыванию в Стокгольме пришел конец. Ты бы видела, какой это большой и красивый город! Не то что Бергунда! В нем поместятся десять таких городов, как Вехье!

— Значит, ты плохо охранял своего короля? — с упреком сказала она.

— Нет, вы только послушайте! Я-то ведь не ходил с ним в Оперу! А об этом пронюхали те негодяи и решили выстрелить в него.

— Все ясно, — задумчиво произнесла она. Да, она слышала об убийстве короля…

Но как она теперь вела себя? Ведь ей не пристало болтать с этим барином о всяких пустяках, посреди зимнего леса. По сравнению с ним она чувствовала себя просто ничтожеством.