Ущелье злых духов

«Бесполезно! – хотел крикнуть Олег, но багровая змейка испуганно дернулась и затормозила своё движение. – Вот те на!.. А ведь твари это не нравится, похоже…»

А Виктор, догнав друзей, заорал:

– Без паники!

Эхом отозвался ему бакенщик, показывающий на что-то рукой. И вдруг Алексеев ясно увидел, что бежать осталось всего ничего, что скалы уже расступились и впереди проблескивает неспешный поток Тыи…

Вскрикнула Ленка. Испуганно глядя на брата, она почти лежала, схватившись руками за ногу. А, чёрт!..

Олег легко подхватил сестру на руки и понёс её, как когда-то давно, в безвозвратно ушедшем детстве. Ну, ещё несколько шагов…

– Давай, Иваныч! – Бакенщик, уже спрыгнувший под обрыв, протягивал руки.

– Держи…

Журналист обернулся. Виктор стрелял по наступающему огненному зверю из пистолета, видно, патроны в автоматном рожке уже закончились. Пламя яростно взревело, вздыбилось на невообразимую высоту и двинулось на человека.

В тот же момент Олег почувствовал сильный толчок в грудь и покатился вниз по откосу…

Бакенщик пытался столкнуть с отмели увязшую в песке лодку. Почти на коленях Алексеев подобрался к нему и навалился изо всех сил на дюралевую корму. Пошла, ей-богу, пошла!..

Он свалился внутрь посудины, ударившись обо что-то головой так, что в глазах потемнело. Почти сразу пришёл в себя, испуганно огляделся. Ленка сжалась в комочек на носу медленно отплывающей от отмели лодки, Яков Антонович отчаянно дёргает за ремешок спусковой рукоятки мотора. Где Виктор? Слава богу, и он здесь – пристально вглядывается в берег. А что там?

Багровая змея застыла было на краю обрыва, словно колебалась, как поступить дальше, но потом решительно заскользила по песку, приближаясь к воде…

И тут наконец-то заработал мотор. Лодка тяжело осела на корму и, заложив крутой вираж, быстро устремилась к середине реки.

Огненный язык замер, осторожно коснулся воды, над которой тут же поднялось густое облако пара, и медленно пополз вверх по откосу. Багровое сияние, висевшее над Ущельем Злых Духов, сжалось, опало и медленно погасло…

– Кажется, выбрались… – сам не веря в то, что всё закончилось, выдохнул Олег.

Виктор, ощупывающий лоб, промолчал.

– Что с тобой? – встрепенулся журналист.

– О твой каблук долбанулся, – усмехнулся бывший секьюрити.

– Значит, будет шишка… – констатировала Ленка.

И в этот момент, откуда-то издалека донёсся странный мелодичный звук, словно кто-то повернул ключ в старинном замке со звоном.

– Однако закрыл старик ворота… – проговорил бакенщик.

– Закрыл… – откликнулся Олег.

Глава седьмая

1

Олег курил на балконе, привычно посматривая вниз. Всё по-старому, ничего не изменилось, будто и не было этой сумасшедшей вылазки в Ущелье Злых Духов. Так же обсуждают жизнь бабульки-сплетницы, а из кустов доносится голос Мишки-соседа:

– Клавка, дура, цепляется мне за штаны, вопит, а мужики несут меня драться…

Это что, он всё ещё ту же историю пересказывает? Вряд ли, фингал у Мишки под глазом свежий – видел Алексеев «грозного воина» утром, когда спускался к почтовому ящику. В котором, кстати, ничегошеньки не было, кроме кучи рекламных листков – для них в углу стоял специальный картонный ящик: всё равно никто не читает.

Тоска… Да что там тоска – тощища!..

Олег вернулся в комнату, почти машинально включил телевизор. Звук появился раньше, чем изображение, и по всей квартире разнеслось:

– Рассияне!..

Э нет! Хватит, хватит…

Может, по местному каналу что-нибудь стоящее показывают? Так… Заставка: «Злободневные новости». Ну, кто, что и у кого сегодня украл? «Люблю рассказы о мелких жульничествах»[18]…

Бравый проигрыш, и на экране появилась сильно ощипанная девица: губки бантиком, глаза навыкат. Бракованный вариант куклы Барби.

Алексеев её знал – работал когда-то в тогда ещё общегородской газете, а сия красавица прибыла из университета на практику. Тогда она, правда, выглядела посимпатичнее…

Задание начинающей журналистке выдали простейшее: где-то прорвало какую-то трубу, нужно написать репортаж строк на семьдесят, в коем обрисовать ситуацию и покритиковать руководство коммунальных служб. В меру покритиковать, поскольку были такие прорывы делом нечастым. В общем, работы на пару часов от силы, это с учётом того, чтобы смотаться для очистки совести на место «происшествия».

Однако номер нужно было уже сдавать, а материал всё ещё не поступил, поэтому взмыленный ответственный секретарь попросил Олега:

– Слушай, тряхани эту дуру как следует. А то я по телефону никак не пойму, что она лепечет.

Сказано – сделано. Девицу Алексеев обнаружил за отведённым ей рабочим столом: обложилась бумагами, щёчки раскраснелись…

– Что вы, Олег Иванович? – В её взгляде плескались ужас и негодование. – Разве можно так подходить к подготовке ответственного материала? Я заканчиваю разработку подробного плана публикации и лишь потом возьмусь за текст!

В итоге будущее светило журналистики «бросили на важнейший участок работы» – поручили ей отвечать беспокойным пенсионерам, заваливающим редакцию письмами типа: «Гр. Щин просверлил в моей стене отверстие и пускает скрозь него отравляющих газов»[19].