Ущипни меня. Сказка на ночь

Помог ли мне переезд забыть её или хотя бы реже о ней вспоминать? Нет, напротив, теперь я думал о ней гораздо чаще. На каждом шагу мне виделись намёки и знаки, которые возвращали меня к мыслям о наших отношениях. Владивосток встретил меня пушистым снегом – точно таким же, какой тихо шёл в Москве в ту ночь, когда мы вместе лежали на ковре разгромленного пентхауса. Узкие улочки города напоминали место из моего первого осознанного сна – того самого, в котором мы с Марианной познакомились. А из окон моей новой квартиры были видны верхушки пилонов Золотого моста, невероятно похожего на мост Сан-Франциско – и внешне, и названием. Когда я впервые увидел этот пейзаж, у меня создалось впечатление, что Вселенная шутит надо мной, как бы намекая, что, куда бы я ни бежал, я никогда не смогу скрыться от самого себя. Но я не обижался на неё, а только слабо улыбался в ответ, отдавая должное её тонкому юмору.

Спустя три недели Сашу выписали из больницы, и он продолжил вести вполне активную жизнь, разве что в «Алькор» так и не вернулся, сообщив мне, что работа в этой компании в его список планов на будущее больше не входит. Вместо этого он стал путешествовать, заниматься спортом, йогой и даже благотворительностью. В общем, всё шло именно так, как я рассчитывал, пока однажды Алекс вдруг не решил, что ему позарез нужно поговорить со мной по душам.

Того, что товарищ может вот так просто взять и заявиться одним февральским днём ко мне в гости, пролетев ради этого не одну тысячу километров, я не ожидал. Но ещё меньше я ожидал увидеть в его руке открытую бутылку виски, из горла которой он сделал большой глоток, переступая порог моей квартиры. Глоток, судя по всему, был уже далеко не первым, потому что бутылка, которую я немедленно отобрал, оказалась полупустой, а язык его основательно заплетался:

– П-привет! А я т-тут подумал, п-почему бы мне не н-навестить старого д-друга. Ик!..

– Сашка, ты что творишь, тебе же нельзя пить!

– З-за встр-речу можно! Выпьешь со м-мной?

Устроившись на кухне, он попросил у меня стакан и продолжил апатично потягивать алкоголь, не обращая внимания на мои предостережения и напрочь отказываясь закусывать. Я, конечно, понимал, что друг хотел поговорить со мной о чём-то, что его сильно тревожило, и пытался таким образом развязать самому себе язык – но ведь и о здоровье тоже нужно помнить!

– Макс, я больше так не могу! – наконец выпалил он, дойдя до нужной кондиции. – Я устал. Ты же знаешь, я давно мечтаю с ней расстаться. Долго решался на этот шаг, уже практически решился, подготовил почву, и вдруг, представляешь… Оказывается, она опять беременна! И что мне с ней теперь прикажешь делать?!..

Боль, от которой я так старательно скрывался вдали от родного дома, всё же нашла меня и пронзила острой шпагой в самое сердце. Стиснув зубы, я с усилием выдавил из себя:

– Ух ты! Поздравляю вас от всей души, – моя рука незамедлительно потянулась к серванту за вторым стаканом. – За это и впрямь стоит выпить!

– Что самое интересное, я понятия не имею, как это произошло, – продолжал друг. – Мы всегда предохранялись. К тому же, веришь ли, мне уже давно не до секса. Я с трудом припоминаю, когда он вообще у нас был. В прошлом году, наверное. Так что же она, зараза, раньше молчала?!..

Я замер с наполненным бокалом у рта и, после недолгих раздумий, поставил его обратно на стол нетронутым. Алекс же, не замечая моего удивления, продолжал:

– Психиатр советует ей делать аборт, и я с ним полностью согласен, но эта идиотка ни в какую. Она даже на УЗИ идти отказалась!.. Я в ужасе, Макс, как мне быть?! Помнишь, ты меня спрашивал, каким я хочу видеть своё будущее? Так вот, таким я его видеть точно не хочу! Лучше смерть!

Встав, я принялся ходить туда-сюда по кухне, изредка поглядывая на пики Золотого моста. Сказать правду было так же трудно, как прыгнуть с огромной высоты вниз, в бушующий океан, но я осознавал, что должен рано или поздно это сделать.

– Знаешь, – осторожно обратился я к Саше, – мне нужно кое в чём тебе признаться.

– А?.. Насчёт чего?

– Понимаю, это прозвучит очень неприятно… – я замялся, прикусил губу, сделал глубокий вдох и, наконец, выпалил. – Дело в том, что я люблю Марианну. Уже давно.

– Ого, вот оно как. Не думал, что вы общаетесь.

– Мы действительно почти не общались. Вернее, общались, конечно, но не по-настоящему.

– Как это?

– Ты всё равно мне не поверишь. Да это сейчас и не важно. Важно то, что наш роман, судя по всему, взаимный. Я очень дорожу дружбой с тобой, и меня гложет дикое чувство вины, ведь я, сам того не ведая, разрушил твою семью, но…

– Ой, да прекрати. Ничего ты не разрушил. Какая тут, к чёрту, семья, когда оба ходят трахаться налево?!

– Я с ней не трахался! – привычно возразил я и, стушевавшись, уточнил. – Понимаешь, это было нечто большее, чем просто секс.

– Всё ясно, друг. Плесни-ка мне ещё выпить.

На минуту кухня погрузилась в тишину, едва уловимо вибрирующую от нарастающего напряжения. Он, хоть и был сильно пьян, заволновался. Что-то негодующе затрепетало у него внутри.

– Ладно, подожди, ну а ребёнок-то хоть… мой?