Ушедшие в никуда

В этот вечер братья засиделись допоздна. Микаэль поведал, как он провел одинокое для него лето без матери. Как тяжело отозвалась в его сердце весть о внезапной кончине их отца – кагана Истани, и что Юнус не ошибся в своих тревогах, когда стоял коленопреклоненным перед свежей усыпальницей солнцеподобного. Помолчали, наполняя пространство грустными думами. Затем опять завели долгие разговоры обо всем. Юнус рассказывал, как прожили они долгие месяцы кочевья, как трудно дался им даже этот скудный урожай, поделился мыслями, что хочет отправиться с торговым караваном в чужедальние страны. Может, удастся ему сделать семью немного богаче? Микаэль, слушая, то одобрял брата, то сомневался, стоит ли тому уезжать из Хазарии, получится ли у него собрать необходимые для торга дигремы.

– Я постараюсь найти выход, – с жаром выдохнул Юнус, – мне помогут.

– Кто? – не удержался Микаэль от скептических ноток в голосе.

Тогда Юнус рассказал ему о случайных ночных постояльцах, застигнутых суховеем в степи.

– Я хочу стать торговым человеком, Микаэль, – Юнус пристально посмотрел брату в глаза, – я хочу увидеть другие страны, большие города. Говорят, там люди живут в каменных дворцах, как наш малик-хазар. Я хочу привозить диковинные товары и сделать нашу семью богаче. – Юнус обжигал брата словами.

И все-таки ночь, невольная свидетельница жаркой беседы братьев, встретившихся после долгой разлуки, распростерла над ними свое покрывало грез, отяжеляя веки, притупляя мысли. Но можно ли было назвать сном то состояние, в котором прибывали братья, находясь под впечатлением недавней встречи?

На Микаэля нахлынули воспоминания. Он то забывался, и перед ним представала мать, молодая, веселая, то вздрагивал вдруг, слыша, словно отец окликал его по имени. Он открывал глаза и встречал лишь вязкую темноту ночного жилища. Все же он был рад возвращению с кочевья брата и сестер.

Юнус провел всю ночь не смыкая глаз, глядя в войлочный потолок. То слезы застилали ему глаза от невосполнимой потери матери, то вспоминал он ночных постояльцев с кочевья. Он надеялся, что найдет их в городе и уговорит взять его с собой в другие страны…

Наутро Юнус, дружески хлопнув по плечу брата, что укладывал в тележку лаваши для продажи, отправился на рынок, разузнать, по какой цене уйдет выращенный им урожай.

Смешавшись с базарной утренней суетой и толкотней, Юнус, проходя меж рядов многочисленных торговых лавок, неторопливо рассматривал пестроцветье товаров, вслушивался в многоязыкость речи. На базарных пристанях Итили вели погрузку торговые суда. Муравьиными дорожками тянулись к ним вереницы грузчиков. Грузили хазарский скот, рыбий клей, кожу, рыбу, чтоб наутро отправиться в Константинополь, Александрию. Через хазарские базары из Руси в Волжскую Булгарию провозили меха – булгарских соболей, русских куниц, буртасскую лисицу.

Рядом бойко вели торговлю бледнотелые, светловолосые купцы. По всему было видно: с северных стран пожаловали они в Хазарию. Наперебой хвалили кто воск и мед, кто янтарь, кто клинки мечей.

Юнус знал: недолго задержатся эти товары в Хазарии, за многие дигремы уйдут они на рынки Персии, Хорасана, Византии, а то и вовсе в обмен на них поступят из Багдада, Джурджании, Бухары шелковые ткани, серебряная монета и рабы.

Юнус, проходя мимо разноцветья торговых рядов, рассматривал товары, приценивался и представлял себя на месте этих купцов, что так умело вели торг, так уверенно смотрели в будущее.

Чья-то тяжелая рука опустилась на плечо Юнуса, внезапно прервав его грезы.

– Здравствуй, Юнус. Вот и свиделись.

Юноша обернулся. Перед ним стояли Муса и Исраил.

Юнус не верил своим глазам. Он не ожидал встретить своих кочевых знакомых так быстро. Он думал, что потратит на их поиски не один день. Само Провидение посылало ему этих людей! Они участливо расспросили Юнуса о том, когда вернулись они с кочевья, какой собрали урожай, не забыли спросить и про здоровье матери. Это особенно тронуло Юнуса. Он поведал им обо всем, что случилось, посетовал на скудость урожая и что ему, как старшему, стоит подумать о лучших заработках. Его знакомцы участливо вздыхали, словно сопереживали вместе с ним. Про себя они рассказали, что собираются совершить выгодный торг и на днях отправляются с караваном в Александрию. Сборы почти закончены. Дело осталось за малым – найти надежного проводника. Исраил вновь с увлечением рассказывал, как красива Александрия в вечерних лучах заката, какие богатые торговцы ведут торг на ее рынках. Муса, подхватив разговор, расхваливал рыбий клей, что повезут они на продажу. Такой знатный клей поможет им увеличить их доход вдвое, а значит, привезут они вдвое больше товаров.

Рассказывая о торговых делах, Исраил и Муса вели беседу так, будто Юнус и не стоял рядом. Словно забыв про него, торговцы собрались было уходить. А он, Юнус? Он опять останется один, и луч надежды, что так неожиданно ярко вспыхнул, вновь угаснет? Нет, он не может этого допустить!

– А как же я? – импульсивно воскликнул Юнус.