Ушедшие в никуда

Он приказал не тревожить его. И никто не посмеет нарушить покой малик-хазара, если только не… Дрема… Сладкая дрема облаком опустилась на веки… А птаха все поет, все заливается…

Правителя разбудил голос его приближенного. Вениамин открыл глаза, раздраженно взирая на того, кто осмелился нарушить его покой.

– Бек, Вениамин, арсии настойчиво просят их принять, они возмущены и возбуждены. Они просят твоего дозволения выслушать их сейчас, – взволнованно сообщил вошедший. – Они даже не просят, они требуют принять их. Большой толпой собрались они у ворот касра и, думается мне, не уйдут, пока ты не выслушаешь их, мой повелитель.

Истома, властвующая над Вениамином, покинула его столь же внезапно, сколь и завладела им некоторое время назад. Он вскинул на приближенного настороженный взор:

– Пусть войдут, но не все… – после некоторых раздумий согласился он. Приближенный удалился.

Вскоре покои повелителя Хазарии наводнила толпа арсиев.

– Мой повелитель, – просочившись сквозь нее, приближенный шептал малик-хазару на ухо, – они не управляемы, они не воззрили на запреты и прошли к тебе толпой.

Вениамин был возмущен, но взгляд его излучал лишь спокойствие. Выразительным жестом величественной руки пригласил он вошедших к беседе.

– О повелитель, – начали разговор вошедшие, – мы твои воины. Мы преданы тебе. Каждый из нас готов положить за тебя жизнь. Мы просим выслушать нас. Русы вошли в устье Итили. Они везут тебе дань и со дня на день будут здесь. Мы, твои арсии, представители тех мусульман, что стоят сейчас под стенами касра, и тех, кто не может быть допущен даже в твой город. Мы, мусульмане, просим твоего дозволения преградить путь русам и отомстить им за все зло, за все бесчинства, которые они творили на землях наших единоверцев. Они разбойничали в странах наших братьев мусульман, проливали кровь, порабощали женщин и детей. Разреши нам расправиться с этими людьми.

В воздухе застыла пауза. Вениамин молчал. Он не мог не прислушаться к требованиям своего народа, но идти против крепнущих русов тоже было не в его интересах. Пауза затягивалась. Наконец Вениамин произнес:

– Что ж, пусть будет так. Я разрешаю вам преградить путь русам.

Среди арсиев прокатился шепот одобрения.

Птица напуганно металась по клетке, цепляясь острыми коготками лапок за золоченые прутья. Вениамин накрыл клетку тонким шелковым платом, и птаха понемногу успокоилась. Вениамин задумался.

Он только что разрешил арсиям отомстить русам. Он полностью разделял их чувства и их желания, но, защищая интересы Хазарии, должен был заботиться и о ее безопасности. У русов много оружия и кораблей. Они сильны. Хотел того Вениамин или нет, он должен был считаться с русами. Если вдруг в борьбе с ними его арсии потерпят поражение, позиции Хазарии должны остаться прочными. И здесь он приневолен был вести двойную игру. Он, Вениамин, вынужден был предупредить русов о грозящей им опасности. Только так он мог сохранить свои интересы.

Стены касра не пропускали в покои Вениамина звуки шумного волнения мусульман. Теперь, после разрешения Вениамина дать отпор русам, город оживился. Жестокость, безнаказанность русов озлобила против них и христиан. И теперь, стирая грани религий, они вместе готовились к встрече с ними.

XXI

Пятнадцать тысяч хазарских всадников стояли по обоим берегам Итили в ожидании русских ладей. Несмотря на многочисленность войска, в воздухе осенней хазарской степи висела напряженная тишина. Ее нарушал лишь гуляющий по степным просторам ветер да крики пролетающих мимо птиц.

Арсии ждали. Готовые к бою копья устремили свои заостренные пики к солнцу, словно испрашивая у светила благословения на битву.

Вдали показались русские ладьи. Они двигались, тяжело преодолевая течение, но каждый взмах весел неминуемо приближал их к расплате. «Наша плата хазарам – треть добычи», – итожили русы. «Плата русов за пролитую кровь – смерть», – выносили свой приговор хазары.

Ладьи русов все ближе. Все сильнее сжимают копья арсии. Звоном давит на уши тишина. Кажется, слышен всплеск воды, ритмично тревожащих ее весел. Вот и русы заметили вышедших навстречу им хазар. Заметили и устремленные ввысь копья.

Битва! Неминуема она. Но недооценивают русы хазарских арсиев. Привыкшие безнаказанно побеждать в грабительных набегах, не чувствуют они силы человеческой ненависти.

Спокойны арсии. Не шелохнутся возведенные в небо копья. Лишь кони в нетерпении бьют копытами.

Русы возбуждены. Хоть и предупреждены они о готовящейся против них битве, возмущены все же: «Как смеют козары препятствовать нашему пути?!»

Тупые удары деревянных килей о берег надвое разрезали тишину. Арсии спокойны. Лишь ветер треплет гривы коней.

Русы один за другим покидают ладьи. Берег темнеет от шевелящейся массы бегущих людей. С нашествием саранчи схоже их безрассудное наступление.

Солнце спряталось за большую свинцовую тучу. Оно отказывалось зрить эту битву. И день бьются воины, и ночь. И еще день, и еще ночь. Секут дуг друга мечи, вонзаются в плоть копья. Лязг металла, хруст плоти, свист стрел.