Ушедший мир

Неда Ленокса никто не изгонял из Сент-Луиса, он уехал сам, и его профессиональная репутация была настолько хороша, что старые врачи Сент-Луиса до сих пор недоумевают, почему он покинул город осенью девятнадцатого года, и задаются вопросом, где он теперь. Да, была там одна история: его молодая жена умерла при родах, но случай рассматривала государственная медицинская комиссия, и этот авторитетный орган признал доктора Ленокса, неутомимого героя борьбы с Великой Инфлюэнцей, совершенно невиновным, учитывая обстоятельства гибели его жены и ребенка. Поздний токсикоз по многим признакам похож на грипп. К тому моменту, когда несчастный муж понял, какая именно болезнь поразила молодую жену и дитя в утробе, было уже слишком поздно. Люди в том году умирали по пятнадцать человек в день, эпидемия охватила треть населения города. Даже врач не мог добиться, чтобы из больницы приехали на вызов, к нему на дом не пошел бы даже его коллега. Потому Нед Ленокс сам сидел дома со своей обожаемой женой, но смерть отняла ее у него. Всем было ясно, что он не смог смириться с жестокой иронией случившегося: один из лучших врачей, он оказался бессилен спасти жену. Но в такой ситуации не справилась бы и целая бригада акушеров.

– Голова в последнее время часто болела? – спросил Нед у Джо.

– Один раз.

– Сильно?

– Не очень.

– Как ты сам думаешь, что вызвало головную боль?

– Много курю.

– Есть одно новое средство от этого.

– В самом деле?

– Просто меньше кури.

– Сразу видно, – сказал Джо, – что ты закончил самый лучший медицинский колледж.

Сам Нед рассказал Джо иную версию своей истории еще в тридцать третьем, после одной очень долгой ночи, когда он залатывал солдат, пострадавших в самой кровопролитной битве «ромовой войны». Джо помогал ему в пустом бальном зале гостиницы, где они устроили импровизированный госпиталь. А после, утром, когда они сидели на пирсе, глядя, как причаливают рыбацкие лодки и лодки с ромом, Нед рассказал Джо, что его жена была из очень бедной семьи, которая стояла намного ниже его по социальной лестнице.

Ее звали Грета Фарланд, она жила у залива Гравуа в домишке фермера-арендатора. У ее матери лицо было как будто высечено из камня, у отца – словно вырублено топором, лица четырех ее братьев казались еще более топорными. У всех в семье, за исключением Греты, были загнутые вперед плечи и острые подбородки, высокие крутые лбы, смахивавшие на штормовую дамбу, и угрюмый, алчущий взгляд. Зато у Греты были полные бедра, полная грудь и полные губы. Ее молочно-белая кожа светилась под уличными фонарями, а ее улыбка, хотя и нечастая, была улыбкой юной девушки, едва-едва ощутившей пробуждение женственности.

– Слезай со стола.

Джо слез.

– Пройдись.

– В смысле?