Ушедший мир

Он ждал, когда погаснет свет в комнате Уолтера Ковича, ему хотелось удостовериться, что у ребенка будет еще одна, последняя, спокойная ночь. После того как обнаружит в кухне тело отца, на какое-то время он лишится спокойствия, а заодно и спокойного сна.

Завтра утром Уолтер Кович, двенадцатилетний мальчишка, который хочет перескочить через восьмой класс, спустится вниз и увидит своего отца на кухонном полу с разорванным горлом. Лужи крови будут черными и липкими. Над ними будут кружить мухи. Уолтер не пойдет в школу. К этому времени завтра вечером собственная постель будет казаться ему чужой. Родной дом станет незнакомым местом, где бродят призраки. Он будет не в состоянии есть, даже прикоснуться к еде. Он никогда больше не поговорит с отцом. Возможно, он никогда не узнает, почему у него отняли отца.

Так же как не узнает его сын, если Джо вскоре суждено погибнуть.

Есть ли у Уолтера Ковича тетя или дядя, которые смогут его взять? Бабушка с дедушкой? Джо понятия не имел.

Он снова поднял глаза на окно. Свет до сих пор горел.

Было уже поздно. Джо решил, что мальчик скорее всего заснул прямо за столом, прижавшись щекой к страницам учебника.

Джо сошел с тротуара и двинулся по проезжей части к машине. Когда он отъезжал, на улице стояла тишина, даже собака не залаяла, чтобы отметить его отъезд.

Глава семнадцатая Архипелаги

Понедельник, 8 марта 1943 года, два дня до Пепельной среды.

Билли Кович лежал в морге, и Джо удивился, проснувшись с ощущением, что он теперь в еще большей опасности, чем прежде. Потому, когда позвонил Дион и принялся убеждать его, что сколько бы телохранителей ни приставил к нему Рико, дом все равно не может считаться безопасным местом, Джо сдался быстрее, чем ожидал его друг.

Через час они с Томасом уже выехали из Айбора и направились к Диону. Томас развернул утреннюю газету, положив верхнюю половину на приборную панель, а нижнюю – себе на колени. Над сгибом – битва в море Бисмарка. Ниже, в правом углу – смерть Билли Ковича, диспетчера службы такси, подозреваемого в связях с криминальным миром.

– Что такое архипе-гал?

– Что? – Джо удивленно поднял глаза на сына.

Томас кивнул на газетный лист.

– Ахри-пелаг? – произнес он на этот раз.

– Архипелаг, – поправил Джо.

– Ну да.

– Скажи теперь сам.

– Архипелаг, – медленно произнес Томас.

– С первой попытки. – Джо легонько стукнул сына по коленке. – Молодчина. Так называется группа островов.

– Почему бы просто не называть это группой островов?

– Почему бы не называть дюжину двенадцатью предметами? – улыбнулся Джо. – А пса – собакой?

– А гиппопотама – бегемотом?

– А детей – ребятами?

Джо знал, что когда они с сыном начинают эту игру, она может затянуться на целый день, а у него уже заканчивались подходящие пары.

К счастью, Томас отвлекся.

– Новая Гине-я?

– Новая Гвинея.

Томас повторил и это, и снова получилось с первой попытки.

Газеты уже два дня только об этом и трубили: дядя Сэм и ВВС Австралии со всей яростью обрушили священный гнев на японский морской конвой у архипелага Бисмарка. А в сегодняшних репортажах сообщалось, что новая битва только что завязалась у острова Бугенвиль, в группе Соломоновых островов.

– Ну, им там уж точно покажут что почем, правда?

– Я хочу когда-нибудь стать солдатом.

Джо едва не врезался в бордюрный камень.

– Правда? – переспросил он непринужденно.

– Угу.

– Зачем?

– Сражаться за свою страну.

– А твоя страна станет сражаться за тебя?

– Не понимаю.

– Ты знаешь, почему мы живем в Айборе?

– Потому что у нас там хороший дом.

– Верно, – сказал Джо. – Но еще потому, что это единственное место, где кубинцы могут жить, не ощущая себя людьми второго сорта. Надеюсь, ты понимаешь, что значит «второй сорт»?

Томас кивнул:

– Не самый лучший.

– Именно так. Вот твоя мама жила здесь, и к ней относились так, словно она второго сорта. Она не имела права заходить в большинство ресторанов и гостиниц. Знаешь, что было бы, если бы она пошла в кинотеатр в центре? Ей бы пришлось пить из питьевого фонтанчика для цветных.

Джо говорил об этом осипшим голосом.

– И что же? – спросил Томас.

– А то, что эта страна была не рада твоей матери.

– Я знаю, – сказал Томас, хотя Джо видел, что его сын слегка ошарашен. Джо раньше никогда не рассказывал ему о раздельных питьевых фонтанчиках.

– Знаешь?

Томас смотрел теперь широко раскрытыми глазами, отчего боль в них стала еще заметнее.

Джо решил сменить тему.

– Кстати, какую страну ты имел в виду?

– Какую страну?

Джо покивал:

– Да, эту или Кубу?

Томас долго смотрел в окно, так долго, что они успели доехать до поместья Диона, миновали пост охраны у парадных ворот и покатили дальше по дорожке, обсаженной пальмами и магнолиями, когда он снова заговорил. Джо раньше никогда не задавал сыну этого вопроса, потому что боялся услышать ответ. Грасиэла была чистокровной кубинкой. Ее бабушка и тетки были кубинками. Первые два класса Томас отучился в Гаване. По-испански он говорил так же запросто, как по-английски.

– Эту, – сказал он. – Америку.