Ушедший в бездну

Наёмник изогнулся, воя от боли. Из носа у него текла кровь. Дождь смывал её на землю. Конраду стало дурно. Он спустился на подножку кареты, не замечая дождя, и молча наблюдал за происходящим. К дерущимся устремились слуги пана Мирослава. Из кареты, остановившейся за экипажем Норденфельда, вышел Феррара в чёрном плаще и шляпе с белой атласной лентой, быстрым шагом направился к извивающемуся в грязи наёмнику, что-то громко и властно говоря ему на неприятном гортанном языке. Не обращая внимания на эту гневную речь, наёмник здоровой рукой потянулся к голенищу сапога, за которым, видимо, прятал нож.

— Дингер! — крикнул Конрад, но Ханзель успел дать наёмнику пинка в затылок и принялся бить его ногами.

Как ни странно, люди Феррары не кинулись на защиту своего товарища, а собрались вокруг, похохатывая и отпуская грубые шутки.

Светелко и Ян подъехали, растолкав конями толпу зрителей. Ян с руганью отпихнул Ханзеля.

— Отдай нож! — приказал Светелко наёмнику.

Тот нехотя подчинился, с волчьей злобой поглядывая на саблю в руке пажа пана Мирослава.

Феррара подошёл к Конраду, накинул ему на плечи край своего плаща и увёл в дом.

— Простите, ваша светлость. Если бы я предполагал, что один из моих псов взбесится, то принял бы меры. Я накажу его.

В корчме было тепло и душно, пахло жареным мясом и пивом. Пожилой хозяин вышел из-за стойки и поклонился бледному мальчику в роскошном костюме, с тяжёлой золотой цепью на груди. Феррару, одетого просто, он, по всей вероятности, принял за учителя либо бедного родственника, сопровождающего в пути отпрыска знатного рода, поэтому приветствовал его не так почтительно.

— Нам нужны две комнаты, — сказал ювелир. — Туда вы подадите завтрак на три персоны. С нами около тридцати человек. Есть они будут здесь, за общим столом.

— Господа желают остаться до утра или только переждать дождь? — Корчмарь говорил по-немецки не лучше своего итальянского гостя.

— Грозовой дождь не бывает затяжным, — сказал Ферраре вошедший вслед за Конрадом Дингер. — Я бы не стал терять время. С такими спутниками, как наши, лучше ехать быстрее. В дороге они не опасны, а здесь перепьются и неизвестно, что натворят. Перекусить, конечно, надо, да и лошадям нужна передышка, но оставаться здесь до утра — безумие.

— Решать, когда мы выедем, будет господин Светелко, — возразил Феррара. — Он знает дорогу, я нет. Возможно, если мы поторопимся, то уже сегодня к вечеру будем в Праге.

— Нет, ваша милость, — вмешался корчмарь, — до Праги отсюда далеко, а дождь большая помеха в пути.

Феррара не ответил, услышав, как Конрад тихо сказал Дингеру:

— Что-то я так и не увидел Лендерта. Куда он подевался?

— Лендерт?! — удивился Дингер. — Разве вашей светлости неизвестно, что его давно уже нет с нами? С того самого дня, как мы прибыли в Хелльштайн, никто из наших его не видел.

— Как же так? — Конрад растерянно оглянулся на Феррару. — Мне говорили, что Лендерт живёт в доме для слуг. Марженка видела его там!

Дингер сделал вид, что не замечает укоризненного взгляда итальянца.

— Не знаю, ваша светлость. Возможно, хорошенькой девушке он и показывался, но на мою старую физиономию смотреть не желал. Хотелось бы мне сказать вам что-нибудь утешительное, да совесть не позволяет лгать, уж простите.

— Быть может, человек, о котором ваша светлость изволит беспокоиться, немного опередил нас в пути? — осторожно предположил Феррара. — Наш друг пан Мирослав мог взять его с собой в Прагу.

— Моего слугу?!

— Почему бы и нет? Зная, как Лендерт предан вашей светлости, пан Мирослав, очевидно, хотел, чтобы он помог приготовить и обставить для вас покои, ведь кому как не любимому слуге знать вкусы своего господина?

Феррара чувствовал, что не убедил мальчика, но в этот момент в корчму вошли Светелко и Ян, а с ними несколько слуг, среди которых был избитый наёмник. Конрад отступил к стене, с тревогой следя за ним. Правая рука наёмника была перевязана грязной окровавленной тряпкой. Он сел за стол, тяжело опёрся на него локтем и вперил мрачный взгляд в стоящих у стойки людей. Феррара что-то произнёс довольно жёстким тоном. Наёмник нехотя встал и вышел.

— Чёртовы нехристи! — пробормотал Дингер, с презрением глядя ему в спину.

— Нехристи? — удивлённо переспросил Конрад.

— Конечно! Болтают по-турецки.

— Откуда ты знаешь, что именно по-турецки?

— Как откуда, ваша светлость? Уж турок-то я на своём веку повидал немало, и повоевать с ними довелось.

Конрад несмело тронул Дингера за руку.

— Не уходи от меня, я за тебя боюсь…

— За меня, ваша светлость? С чего бы это?

— Он убьёт тебя.

— Как бы не так! — Дингер потрепал своего маленького господина по голове. Конрад молча стерпел эту фамильярность. Старый солдат был теперь единственным близким ему человеком.

— Покажи мне кинжал — тот, который ты у него отнял.

Дингер вынул из зажима на поясе свой трофей.

— Дай мне! — Конрад отобрал у австрийца кинжал с причудливым узором на рукояти.

— Зачем он вам, ваша светлость?

— Какая тебе разница? Будет моим.