Ушедший

— Когда я смогла прореветься, тогда в больнице, — все навыки опытного дипломата не смогли скрыть дрожи в голосе, она старалась, чтобы её тон был ровный, как бы ничего не значащий. — Тебя уже не было в палате. Уже тогда я знала, что если тебя не развернуть, то ты навсегда уйдёшь. И я кинулась… как дура, соскочила с кровати, попыталась даже побежать, но молнии Силы не только убили нашего сына, а ещё достаточно сильно повредили мне внутренние органы, и матку в том числе, — дрожь стала пропадать, а тон превратился в… отчёт. Безвкусный. Бесцветный. Пустой. Настолько пустой, что по его спине пробежали мурашки. — На нервной почве у меня началось кровотечение, и меддроид, которого единственного интересовало моё здоровье, просто накачал меня успокоительным. Пришла я в себя всё там же, среди белых стен и медаппаратуры, и, наверное, сошла бы с ума, оказавшись в одиночестве. Тогда я ещё верила, что ты не бросишь меня, хотя бы не на больничной койке, но там сидел Бейл, а не ты. Это он был рядом всё то время, которое я была в больнице. Это он заботился, поддерживал меня, думал о моём спокойствии и здоровье, в то время, как ты забрал флот и улетел в неизвестном направлении. Он старался обезопасить меня и помочь, в то время, когда ты спасал джедаев от возможности атаки клонов. Мне нужна была надёжность, а тебе – война.

С этим он не мог спорить, только опустошить свой бокал.

— У Оби-Вана есть отличное качество – он может отключиться на какое-то время, а после – как новенький, но у меня нет такой функции, если я останавливаюсь – я начинаю умирать. Тогда я остановился, в один момент я понял, что без тебя у меня ничего нет. На мгновение мне показалось, что у меня просто все органы откажутся работать, и я сдохну. Поэтому единственный способ, чтобы не рухнуть прямо там, в коридоре, был продолжить движение. Да, я умею только воевать. Да, для меня это было жизненно необходимо. Я считал, что тебе надо время, а мне надо создать для тебя мирное и надёжное государство. Я создал его, но у тебя уже был король с собственным королевством.

— Мне не нужен был мир, я его сама отвоюю, мне нужен был ты рядом.

На это он ничего не мог ответить, только найти ещё одну бутылку подходящего алкоголя. Они два напыщенных идиота, которые всё это время калечили друг друга и себя сами. Если бы он умел реветь, то возможно ему было проще переварить всё то, что творится внутри, но в пустыне даже женщины не умеют это делать. Оби-Ван прав: он носит в себе свой собственный выжженный Татуин, с хаттезом без слов о гуманности, и с двумя солнцами: его собственная гордость и гордость нейкхан. И что с этим делать? А с этим можно что-то делать? Он не знал. Очередной глубокий вздох, и как пустынная буря, кислород сметёт всё его непонимание.

Что же подойдёт после вермута?

К своему глубокому сожалению, по две бутылки, а порой и по ящику, хранился алкоголь только для адмиралов, командиров, для крепких мужиков, которые любят покрепче и им надо побольше. Лорд окинул гостью взглядом, воспоминания о родном мире, и её чуть наклонённая на правый подлокотник, изящная поза напомнили ему о гибком дереве Джапор, чей ствол напоминал силуэт женщины, а раскидистые ветки – тонкие руки. Джапор может годами стоять в пустыне, продуваемый песочными ветрами, но наступает момент, когда дерево расцветает широкими бордовыми цветами. Гладкая и прочная серебристая кора со спиралевидными насыщенными цветами. Он видел лишь раз такое, ему было пять или шесть, но картинка цветущего дерева посреди испепелённой пустыни навсегда осталось в его сознании. Цветы были наполнены соком, и аромат был волшебным. Это дерево выкопал один торговец из порта, хотел продать, но оно погибло, превратившись в серое бревно. Мама тогда сказала, что за всем нужен свой особенный уход, но даже при этом некоторые растения не могут жить в неволи. Кора Джапора достаточно прочная, и у него много времени ушло для того, чтобы отломить ветки с высохшего бревна, которое просто выбросили в пустыню. Ещё дольше он пытался сделать нечто похожее на кулон для одной красивой девочки. Это было не просто, и инструментов у него нужных не было. Он всегда был настойчив, и добивался своего.

Улыбнувшись собственным мыслям, он снова стал крутить полку с бутылками.

Светлое вино, коньяк, джинн, армана… Реазильские, удмеанские, найранские, даже кореллианские… неужели нет ничего с Набу? Что-то же было… он помнил, что в его коллекции должно быть что-то с Набу. Вот! Цветочная настойка. Только очень крепкая, мутно-бордового цвета, он взглянул на описание в этикетке: «… прекрасное продолжение вашей беседы…». Вот. Это оно.

Лорд поднёс горло бутылки к бокалу, Падме выставила ладонь, отказываясь от напитка. «Нейкхан считает, что ей достаточно, но пускай лучше она ревёт и выкладывает всё начистоту, чем прячется за маской сдержанной и сильной», — решил Лорд. Вскинув бровь, он без труда выиграл этот немой спор, наливая ей крепкой настойки. Медовый аромат трав и терпких ягод освежили обстановку.