Уши торчком, нос пятачком!

- А... вожак? - с трудом выдавила из себя, переведя взгляд на Дамира и, кажется, уже понимая, что побудило бурого альфу сорваться и кинуть вызов сильнейшему. - Кто теперь вожак?

- Последний из Фирсановых. Твой... эээ... дядя. Но только номинально, на несколько дней. Фактически он слишком слаб, чтобы удержать власть. Ты же понимаешь, - Дамир неожиданно резко и холодно взглянул на меня, - тому, у кого зверь слабый, не дано стать во главе. Скоро прибудет один из моих бет. Кланом бурых пока будет управлять белый волк, до того времени, пока там не появится свой альфа.

- А как же семья старого вожака? Моя мама и сестра?.. - новость про Егора настолько сразила меня, что все личное отошло на второй план. Первостепенной стала тревога за близких.

- Все зависит от того, как они станут себя вести. Осознают новые реалии и будут в них жить - все у них будет нормально, начнут плести интриги и вредить - законы волчьего племени будут к ним беспощадны, - сильнейший говорил спокойно, но от этого сказанное им выглядело только еще более суровым.

- Какие интриги?! - поразилась я. - Это же моя мама... Ей и так очень трудно пришлось в жизни!

Добровольский-старший неожиданно хмыкнул, вот только в глазах улыбка не отразилась, оставив их холодными. Такой не поддастся эмоциям, в первую очередь будет учитывать лишь свои интересы. Впрочем, власть - это бремя.

- Знаю я твою мать. Хорошо знаю. И жизнь свою она сама выбрала, и не без причины. Так что не переживай за нее - выкрутится. А сестра...

И белый отвел от меня взгляд, посмотрев на сына. Я тоже сразу обернулась к Андрею. Он с выражением скуки на лице делал вид, что занят - смотрит в окно. Но стоило отцу на него посмотреть, как тут же резко повернул голову, встречая его взгляд. И коротко отрицательно качнул головой. Дамир в ответ безразлично пожал плечами. И этот, понятный только им диалог, меня взволновал. За Кристину стало тревожно - сестра как-никак!

- Отца моего вы тоже... знали?! - с испугу вдруг посетила меня мысль.

Я не думала о том, что противоречу сама себе, что белый, возможно, не знает о Волконском. Но едва вопрос сорвался с моих губ, как выражение лица сильнейшего изменилось, усилив чувство панического страха, затронув мое животное начало. Черты его лица заострились и окаменели, взгляд почернел, выдавая эмоции зверя.

«Знал...» - почувствовала я правду.

- Мне известно о нем, - Дамир не сказал: «Мы были знакомы» или «Он был неплохим оборотнем», из чего я сделала вывод, что вряд ли между ними была симпатия. - И мне нечем тебя обрадовать, еще неизвестно, чья кровь «хуже» - Фирсановых или Волконских.

По какому-то наитию я выпалила следующий вопрос:

- А по древнему договору волчицу должны были выбрать просто из клана бурых или именно из семьи вожака?

- Из семьи вожака, - сухо отозвался сильнейший альфа.

Его ответ рассеял мои последние сомнения. Но тогда... Добровольский-старший прекрасно понимает, что меня нельзя считать полноправным членом семьи Фирсановых. А значит, обязательства по древнему договору меня не касаются! Спрашивать сейчас о судьбе Фирсанова было жутко, очень страшно было услышать ответ. И не потому, что он был дорог мне или значим. Нет. Новость о гибели Егора помимо шока не вызвала в душе иных чувств - ни сожаления, ни скорби, ни жалости. С Фирсановым же... Я больше боялась узнать о том, что он жив. Не знаю почему, но боялась. И я чувствовала… знала, что он жив.

Но вот договор?.. Я вновь мысленно вернулась к этому вопросу, все еще лелея надежду сбежать из окружающего меня дурдома. Поэтому отважилась озвучить выстраданное вчера решение.

- Дамир, - отец Андрея ответил мне спокойным внимательным взглядом, - поскольку я не имею кровного родства с родом, принявшим на себя обязательства по договору, объединившему нас с Андреем, я настаиваю на том, чтобы быть освобожденной от этих обязательств. Я, лично я, ничем не связана с кланом белых волков.

Едва последний звук слетел с моих губ, как со стороны Андрея послышалось яростное рычание его волка. Взбешенное. Несогласное. Поскольку я не успела отвести взгляд от лица Дамира, я заметила, как от потрясения на долю секунды расширились его глаза. Но он тут же совладал с эмоциями, взглянул на сына и нахмурился.

- Ты против?

- Да! - все, что он ответил, процедив с трудом сквозь стиснутые зубы.

Я же, уставившись на него во все глаза, была шокирована и раздавлена злостью, сверкавшей в ответном мужском взгляде. Он предупреждал, он грозил, он подавлял меня сейчас ею.

- Она права, - веско и почему-то напряженно возразил сыну Дамир. - Так было бы лучше. Для всех.

- Нет! - не согласился Андрей, поразив своим упрямством.

- Почему?! - скорее взвизгнула, чем выкрикнула я.

- Ты. Добровольно. Приняла. Обязательства, - он говорил ледяным тоном, не отпуская моего взгляда. - Публично. Именно ты! Все остальное второстепенно. Я не принимаю твоего отказа. Все!