Уши торчком, нос пятачком

На поляну волчица выскочила первой, сразу завертевшись, осматриваясь и привлекая внимание других волков, стремясь показать свою значимость. Белый же уверенно и как-то лениво, ни на кого не обращая внимания, прошествовал на середину поляны и лег там, вылизывая переднюю лапу.

И тут же матерый бурый волк, словно только и ждавший нас, гулким воем стал собирать стаю, призывая поспешить отбежавших и отстающих – охота начиналась. Волчица задрожала от наплыва нервозности: вокруг собирались новые и новые волки. Это одновременно вызывало у зверя настороженную тревогу и зарождающийся охотничий азарт – хотелось сорваться и стремглав, едва касаясь лапами земли, нестись к заветной цели. Какой – еще непонятно, но предвкушение пробудилось заранее.

Волчица металась по поляне, шарахаясь от грозно порыкивающих на нее взрослых волков и дразня заинтересованно принюхивающихся молодых бурых. Но завлекательного для самцов аромата не наблюдалось, поэтому молодняк пока ограничивался игрой, не стремясь к проявлению конкретного интереса и серьезных намерений.

Белый волк из центра поляны спокойно наблюдал за своей резвящейся волчицей, лишь изредка предупреждающе рыча, когда кто-то из самцов проявлял чрезмерное внимание к его паре. Сигнал мгновенно принимался к сведению другими волками, и на «чужую территорию» переставали покушаться. Но были и еще четыре пары волчьих глаз, что пристально следили за маневрами юной необузданной волчицы, не умеющей пока справляться со своей животной природой.

Охота началась! Мощный бурый вожак завыл, призывая следовать за собой. Почувствовала призыв и моя волчица. Не как нечто неодолимое, от чего невозможно уклониться, а скорее как интерес, как владеющее всеми побуждение. Волки сорвались с места, следуя за альфой. За несколько секунд поляна опустела: быстрыми скачками звери промчались сквозь деревья на опушке, устремляясь в чащу. Я тоже, поддавшись эйфории общего движения, двигалась вперед, полностью отдаваясь бегу, наслаждаясь каждым движением, не задумываясь о чем-то еще. Волчица летела, стараясь обогнать всех, вырваться вперед. Упиваясь ощущением скорости, чувством общности, единого стремления, не осознавая в полной мере дальнейшего. Это было игрой, подражанием взрослым волкам, азартным желанием обогнать…

Как же это потрясающе – бежать по свежему от росы предрассветному лесу, наполненному множеством таких дразнящих и таких понятных ароматов. Быть среди подобных себе, не испытывать сомнений, а просто погрузиться в общее движение, стремиться к тому же, к чему стремились и все остальные. К чему же?..

Внезапно поняла. Одновременно уловив восхитительный аромат добычи, чутким ухом распознав чей-то бросок и почти сразу почувствовав… кровь. Ее ни с чем не сравнимый густой, острый запах… одуряюще дразнящий, невыразимо привлекательный и такой необходимый. Тело и разум мгновенно сосредоточились на этой новой потребности. Сознание захлестнуло инстинктом охотника. Голод! Непреодолимое желание настичь жертву, вырвать ей горло, уткнуться мордой в это еще живое тепло, в бьющую струей жизнь, медленно вытекающую из тела еще трепещущей добычи…

Лапы несли вперед, о других волках я уже не думала, воспринимая их как конкурентов, желающих первыми добраться до добычи. Нос жадно ловил аромат крови, запах жертвы. Олень! Инстинкт заставил устремиться туда, где я ощущала источник аромата. Все мысли, все устремления, движения тела были подчинены одной задаче – достичь его первой. Волчица действовала интуитивно, ощущая и других волков, устремившихся туда же. К ее добыче!

На бегу взбешенно рыча, зверь стремился обогнать других волков, не понимая еще, что охотиться стаей проще. Животный эгоизм, голод, азарт и жажда погони отключили инстинкт самосохранения. Волчица бежала к своей жертве и была готова сцепиться с любым претендентом на ее добычу.

Все ближе и ближе! Дразнящий аромат совершенно сводит с ума, заставляя мчаться на пределе сил и возможностей. И рядом еще волки! И… чей-то торжествующий победный вой… Не успела! Кто-то настиг добычу раньше. Мою добычу! Ярость, животный гнев, стремление бороться – вот все, что осталось в сознании зверя. Мне не удавалось прорваться наверх, чтобы хоть как-то воспрепятствовать этой гонке в бездну. Мой зверь, уже оскалив клыки, в длинном прыжке бросился на бурого мощного волка, чья морда была испачкана в пряной крови «моего» оленя. Я проживала секунды полета, представляя, как вырываю его горло, вцепившись зубами, разрывая его плоть. Убивая, чтобы вернуть себе свое…