Уши торчком, нос пятачком

– Куда уж серьезнее! У меня уже практически комплекс сформировался! – шутливо сознался я, зная, что для родительницы мои интересы всегда были превыше всего. – Истинная волчица! Убегает от меня даже в людном месте.

– А зверь ее? – мама не отступалась, явно вознамерившись выяснить всю подоплеку событий.

– О, вот тут все скверно, – вновь усмехнулся я. – Волчица ее совсем неопытная, с любым самцом готова заигрывать, провоцируя. Интересно ей, понимания последствий еще никакого. И моего волка постоянно стремится заинтересовать и привлечь.

– Рассчитывает на течку? – явно напряглась мама. Общих внуков с Фирсановыми родителям, понятное дело, не хотелось.

– На самом деле нет. Скорее боится. Но против природы не пойдет. Зверя совсем не контролирует. Так что там придется мне отбиваться, – полушутя отговорился я, решив не сообщать о том, что данное событие ожидается уже вот-вот. Да еще и во время боев…

– Оборону держи, а то еще повяжетесь… Повиснет потом камнем на шее, – озабоченный тон мамы позабавил. Знала бы она Лену, поняла бы, что та, даже если понесет, предпочтет скорее в гордом одиночестве выносить все тяготы своей доли, чем требовать от меня помощи.

– А что волк твой? Как бы не кинулся, если бурая будет совсем уж назойливо докучать с заигрываниями, – рассуждала мама.

– Не кинется, – совершенно серьезно сознался я. – Он ее волчицей очарован, все защищать порывается. Я даже думаю, что именно поэтому проблем с вязкой не будет.

– Почему? – задумчиво уточнила мама.

– Да, видимо, он ее как щенка воспринимает. Тревожится, поддается, защищает…

Мама озадаченно молчала.

– Она настолько молода? Странный выбор со стороны бурого клана, – наконец заметила она. С последним я был согласен: сам не мог понять, почему мне по договору предложили именно Елену.

– Молода, конечно, но уже не щенок. Просто не обучали ее, так что неопытна до неразумности.

– А статус какой? Она же одна из дочерей главы клана, верно? – допытывалась мама.

– Волчица слабая, даже до гаммы по уровню силы не дотягивает. И да, она младшая… из Фирсановых.

Стоило мне договорить, как на кухне появился непосредственный объект нашего обсуждения. Еще и в весьма интересном и провокационно коротком платье. В очередной раз засмотревшись на девичьи ножки, проворонил начало маминой обличительной речи:

– Андрей, ну мне думается, они специально ее подсунули. Чтобы надавить тебе на сознательность. Поведешься на прелесть и беззащитность юности, привяжешься зверем, а там и до вязки недалеко. И не думай, что ты ей не нужен, – для вида отпихивает. Сама же наверняка только и ждет момента, чтоб с белым альфой повя… – заметив, что Лена старательно подслушивает, телефон резко захлопнул. Не хватало еще ссор из-за маминых необоснованных фантазий.

Родительница в своем репертуаре, главное – по максимуму застращать, хуже не будет. А вот если ее бурая услышит, не так поймет. Обижать девчушку на пустом месте не хотелось. И так уже натерпелась из-за меня.

Пока добирались до универсама, я изредка незаметно поглядывал на Фирсанову. На лице девушки периодически проскакивала коварная улыбка, заставляя меня гадать о «радужных» перспективах. Ох и прав я был в своих опасениях!

Началось все с невинных вопросов, абсолютно в рамках общепринятого желания узнать о ближнем больше. Старался ничего не скрывать. И вот тут-то меня ожидал первый подвох, если не сказать больше – удар! Бурая замахнулась на святое – на мой гардероб! Даже больше – на стиль и восприятие жизни. Мужчиной я был уже состоявшимся. Так, за многие годы сформировались жизненные привычки, сложились манера поведения и свой стиль. Я привык к нему, он мне соответствовал, и ничего в себе менять я был не намерен.

Что характерно – прочие женщины всегда как-то инстинктивно понимали это, чувствовали, что этот вопрос – территория неприкосновенная. И менять меня каким-либо образом, тем более подстраивать под себя, даже не пытались. Я бы и не позволил, не допустил.

Елена же оказалась простой до неприличия. И поразительно простодушной. Просто нарывалась на контрдействия с моей стороны, взявшись за меня так возмутительно категорично и решительно. Без какой-либо моральной подготовки, прямо в лоб мне заявили о необходимости сменить одежду, причем нам! Если бы себе – я был бы не в претензии: ничего нового. Но «нам»…

– Нам? – не веря своим ушам, переспросил я.

На что получил потрясший основы моего мироздания ответ, причем явно серьезный.

– А с тобой… немного неловко рядом показываться, – заявила она.

В чем я был уверен абсолютно – никогда волчицы подобного обо мне не говорили! Просто не посмели бы. Но… этот случай был особым. Бурая… Я еще не совсем разобрался в первоисточниках – по причине собственной неопытности или из-за совершенно несносного характера, но Елена это сделала. Подвергла меня критике! Пусть и в столь незначительном вопросе, как одежда, но… это был жизненный прецедент.

Разумеется, я не был готов поступиться привычками. И так ради бурой переломил себя – вынужденно пошел на трехмесячное сожительство с волчицей.