Ушкуйник

— Может, желаешь, чтобы мои девочки помогли тебе расслабиться после долгого и трудного пути? Увидишь сам, они большие умелицы в этом. А танцуют — засмотришься! Хочешь — из Бухары, хочешь — из Персии. А нравятся беленькие — у меня и русская есть!

Отказался Михаил — спешил на ушкуй. Купец проводил его до калитки в заборе, рядом с которой дожидался подросток.

— Проводишь уважаемого гостя до причала, Митяй!

Подросток склонился в поклоне, приложив руку к груди.

Мишка шёл медленно, с нескрываемым интересом разглядывая город. Узкие улицы не впечатляли — везде глухие стены глиняных заборов. Конечно, за ними, как и у Ибрагима, могут быть сады, бассейны, богатство и роскошь. Но найти нужный дом почти невозможно — заборы выглядят одинаково. Станешь на перекрёсток и не знаешь, куда идти. Однако подросток шёл по переулкам уверенно, и вскоре Мишка увидел причал и ушкуй.

— Слава богу, вернулся, живой! — запричитал Павел. — Дело-то уже к вечеру. Ушёл с басурманами — где тебя искать? Вот и Кости нет до сих пор.

— Вернётся и он! — Михаил почему-то был в этом уверен.

И правда, вскоре объявился Костя. И тоже не один — его привёл мальчишка.

— Хозяин, дай парню какую-нибудь монету. У меня нет ничего.

Михаил достал медный пул и отдал мальчишке.

— Веришь ли, забрёл в город, а выйти не могу: одни стены вокруг, и все они совершенно одинаковые. — Мишка засмеялся.

— Был я уже в городе, видел. Костя отвёл его в сторону:

— Охрана тут у них слабая, на силу ханского войска надеются. Зато я дворец самого хана видел. Ворота золотом сияют.

— А я вот не успел, — огорчился Михаил, — всё торговыми делами занят был.

— И как — смог чего-нибудь продать?

— Всё! И с прибылью.

— Мой тебе совет. Не покупай товаров на все деньги. Так, купи чего-нибудь, чтобы подозрений не вызвать. Всё едино скоро на меч возьмём. И заметь — без денег. Одно плохо — невольников у них полно. Если с собой брать — задержат нас, не дойдут до Вятки пешими. А на ладьи да ушкуи сажать — это ж сколько кораблей потребуется! А у нас и судов мало, и людей. Ладно, давай спать — устал я что-то.

— И вправду, тяжёлый день сегодня выдался, — согласился Михаил.

Все улеглись спать, а рано утром были разбужены криком муэдзинов, призывающих правоверных на утренний намаз.

Вскоре к ушкую подошли Ахмед и Ибрагим с толпою рабов. Невольники выгрузили брёвна с ушкуя и унесли их в город. Затем, ведомые вчерашним подростком, пришли слуги и принесли ковры, купленные вчера. Раскатали корабельщики персидские изделия и ахнули:

— Красота-то какая!

А Костя снова исчез. Ну что же, его воинское дело такое. Вернулся он лишь под вечер, когда стемнело, да ещё человека с собой привёл, и, похоже, раба: одежда — сплошь рванье старое, в ухе — серьга.

Отвёл Костя Михаила в сторонку.

— Мы можем его укрыть? Тот обвёл глазами судно:

— Разве что под палубу, на носу.

— Хорошо. Ты все свои дела завершил?

— Брёвна продал, ковры купил.

— Сейчас, немедля отплыть можем?

— Надо с Павлом посоветоваться.

— Зови.

Павел, услышав о желании Кости, воспротивился.

— Не дадут басурмане ночью выйти — вон, на краю причала, на северной стороне его, охрана стоит. Да и протоку я не знаю. Наскочим на мель — беда.

— Тогда покуда спрячь этого человека, — тихо попросил Костя.

Павел вопросительно глянул на Михаила. Тот кивнул головой:

— На носу, под палубой спрячем. И коврами завалить придётся. А вообще-то, если найдут его, не миновать всем нам палача.

— Знаю, — оборвал его Костя, — только человек он очень нужный. Он из нашенских, нижегородских — почти земляк. В плен попал о прошлом годе. И самое для нас главное — воин он, десятником был. Досконально знает, где здесь охрана, где склады. Короче, если возвращаться, то только с ним.

Они прошли на ушкуй. Бывшего пленника определили в маленький отсек на носу судна. Сверху уложили ковры.

— Слышь-ка, мил человек, — обратился к нему Павел, — сиди тихо, как мышь. Ни чихать, ни кашлять не моги. Как только будет можно, мы тебя освободим.

— Понял, — глухо ответил тот. — Я хоть на верёвке плыть за ушкуем согласен, лишь бы вернуться на родную сторону.

Лаз в трюм закрыли люком, Мишка навесил замок. А как же — ковры же там!

Спали Павел, Костя и Михаил вполуха и вполглаза. Всё мерещилось — вот выбегут на причал нукеры ханские да примутся обыскивать ушкуй. Судно невелико — всё равно найдут беглого раба. А на пощаду русским, задумавшим помочь пленнику бежать из самого сердца Орды, рассчитывать не приходится.

Едва дождавшись призывных криков муэдзинов к утренней молитве, подняли команду. Обычно после пробуждения умывались, заваривали узвар из сушёных фруктов — яблок да груш. А тут Павел с ходу объявил: «Отдать швартовы, немедля отчаливаем!» Не удивилась команда, привычно уселись гребцы за вёсла. На судне кормчий, можно сказать — второй после Бога, и отец родной, и судья, и все — в одном лице.

Дружно оттолкнулись вёслами от причала и стали выгребать на середину протоки. А там и парус подняли. Ветерок небольшой, но попутный. На вёсла налегли: «И — раз! И — раз!»