Ушкуйники против Золотой Орды. На острие меча

Еще по зимнику ушел купеческий обоз. С ним отправились и молодцы охраны. Оставшись один, Ярослав принялся налаживать дружбу с ушкуйниками. Благо дело среди них было немало новгородцев, встречались и знакомцы. Вскоре он стал своим на дружеских пирушках, в свадебных застольях, коих немало проходило в Хлынове: ушкуйники пришли в город надолго, если не навсегда, и потому устраивались основательно, заводя семьи, хозяйство… Воеводы повольников смотрели на это одобрительно.

2

Почти месячная суета сборов наконец-то закончена, и санный поезд вытянулся от княжеского двора к Дмитровской башне. Наступил час прощания. Зареванные мамки и няньки стояли в стороне и с жалостью смотрели на свою воспитанницу. Великая княгиня Анна кончиком плата вытирала набегавшие слезы, и только великий князь нижегородский Дмитрий Константинович спокойно взирал на хлюпающую носами челядь, и на свое семейство, и на младшенькую Евдокию, поблескивающую голубыми глазенками из мехов не по росту большой шубы.

— Как ей там-то, птахе нашей, на чужбине будет? Отроковица, а уж замуж. Ладно бы дородностью да статью вышла, а то что дите малое, — причитала боярыня Авдотья Брагина.

Ей вторила княгиня Агриппина, жена городецкого князя Бориса:

— По возрасту и ничего бы — тринадцать, да в кости мелковата. Ништо, чай, в постельку-то сразу не уложат, а там подрастет.

Дмитрий Константинович, нагнувшись, поднял дочь на руки и, поцеловав в лоб, напутствовал:

— В дороге не балуй! Знаю я тебя, проказницу. Боярыню Ростиславу слушайся. А к свадебному пиру и мы приспеем. Ну, с Богом!

Вскоре санный поезд почти в две сотни возов под охраной малой княжеской дружины вышел из Нижнего Новгорода, и путь ему лежал далекий: аж до самой Коломны, где ждал тринадцатилетнюю невесту шестнадцатилетний жених — великий князь владимирский, князь московский Дмитрий Иванович.

Не просто далось сватовство. Кто только не отговаривал Дмитрия от этого решения: и епископ Алексий, и бояре московские, и кое-кто из младших князей, но великий князь остался верен своему слову, и как только ему исполнилось шестнадцать, заслал сватов. Не остановил его даже пожар, случившийся в прошлом году на Москве. Больше половины города выгорело дотла. Потому венчание назначено в Коломне — вотчине московских князей.

К началу января санный поезд подошел к Коломне. Город, сродни Нижнему, стоял на взгорье у слияния рек Оки и Москвы. Опоясанный высоким частоколом черных дубовых стволов, он поднимался посадами к княжескому терему и белеющей строгими каменными стенами Воскресенской церкви.

Князь Дмитрий Константинович с семейством прибыл двумя неделями позже и остановился на дворе своего зятя — воеводы коломенского Микулы Вельяминова, остальные же гости — нижегородские, суздальские, владимирские, городецкие и иных княжеств — разместились по дворам купеческим. Накануне венчания провели сговор. Евдокию на него не пустили — по свадебному чину не положено, но она все-таки ухитрилась подсмотреть и послушать, о чем говорили бояре московские и нижегородские. Там же она увидела и своего будущего мужа: Дмитрий подрос и, как ей показалось, несколько возмужал. Отец одарил будущего зятя первым благословением — образом, кубком, бархатом, сороком соболей, поясом, расшитым золотой нитью и драгоценными камнями. Получил в ответ тоже немалые подарки. Сговор проходил душевно, по-семейному. Княгиня Анна расспросила князя Дмитрия о здоровье, расцеловалась с ним через платок, вслед за ней также через платок жениха расцеловали подружки невесты — княжны и боярышни, присутствовавшие на сговоре. Обидно и досадно было Евдокии смотреть на такое. Да делать нечего: обряд того требует.

На следующий день и она получила от жениха множество подарков, а также перстень и панагию[21].

В день свадьбы собрались все участники торжества: тысяцкий, свахи, дружки, поезжане, бояре и боярыни, конюший, свечники, коровайники… Когда все было готово к венчанию, известили жениха и невесту.

Князь Дмитрий Иванович в парчовом кафтане, расшитом каменьями, в отороченной куньим мехом шапке, в красных тонкого сафьяна сапогах, гордо восседая на аргамаке, в сопровождении дружек подъехал к дому невесты. Та, уже убранная в дорогие наряды, с распущенными по плечам волосами, в окружении подружек сидела за столом. Услышав, что жених у крыльца, Евдокия в нетерпении выскочила из-за стола, но сваха, нависнув над ней своими телесами, осадила:

— Не время еще. Как токмо коврами дорогу до церкви выстелют, так и неспешно тронемся.