Ушлёпок

Однако полностью отказаться от выращивания растений или выведения домашнего скота человечество не могло. Потому что отказаться – означало обречь себя на неминуемую гибель. Даже кошки оставались жизненно необходимы. И человек, опасаясь повторения чумы, буйствовавшей в Западной Европе почти восемьсот лет назад, не стал отворачиваться от мохнатых питомцев по примеру католической церкви. Последствия несли слишком угрожающий характер. Никто не желал ощутить на собственной шкуре, что собой представляет нашествие полчищ оголодавших крыс, уничтожающих запасы продовольствия и распространяющих болезни.

Была создана санитарная служба. Которая отслеживала состояние животных и растений, а при малейших подозрениях заражения, беспощадно уничтожала. Бесполезные же, с точки зрения человека, представители животного и растительного миров подлежали уничтожению без каких-либо причин. Приноси обществу пользу или гори в аду, третьего не дано.

Наличие животных и растений на территории колонии обеспечивало ее необходимой для удобрений органикой, а ассенизаторов работой. Работа хоть и не приятная, но не требующая каких-то особых навыков. А потому доступная каждому. Даже свихнувшемуся от горя мальчишке.

Его определили в бригаду, которая занималась вывозом навоза. Проинструктировали, обеспечили лопатой и тачкой, и отправили трудиться на благо общества. В колонии существовали простые правила – работай или голодай. А потому Медик не стал тогда сопротивляться, подхватил инвентарь и отправился выполнять поставленные руководством задачи.

В какой-то степени, ему даже нравилась эта работа. Она действительно не требовала особых умственных усилий, а потому не мешала ему думать о вещах совершенно несвязанных с коровьим дерьмом. Нагрузи, отвези, переверни и топай за новой порцией. Пока Жорик проверяет не попало ли что-нибудь неподходящее в яму. Например, то, что неспособно перегнить и принести пользу.

Жорика называли психом. И другой работы для него не нашлось. Впрочем, к другой работе он и не стремился, лишь подтверждая злые насмешки окружающих. Однако отец утверждал, что Жорик не псих. Просто воспринимает мир иначе, чем большинство людей. Отец утверждал, что это вызвано так называемым синдромом Дауна и совершенно не заразно. Раньше к таким людям относились приветливей, даже называли «солнечными» или особенными. Но, сейчас со всеми этими лозунгами о пользе обществу многие считали их обузой.

В тот раз, Медик перевернул над ямой очередную тачку дерьма. Улыбнулся Жорику и спросил:

– Ну как оно, дружище?

Вопрос носил скорее риторический характер. Медик не ждал на него ответа. Просто хотел внести в жизнь бедняги хоть каплю общения с другими людьми.

Но Жорик вдруг ответил:

– Оно живое. Они не понимают. Даже земля живая.

Медик застыл. Надо наверное что-нибудь ответить, продолжить диалог. Но что?

– О чем ты, дружище? Что живое?

Но Жорик решил поменять тему:

– Там дырка! – Ткнул он пальцем, указывая на яму. – Не веришь? Сейчас покажу.

Он вдруг разбежался и прыгнул в яму, погружаясь с головой в вонючую жижу.

Медик опешил. Какого черта? Что теперь делать? Он машинально начал раздеваться, но над поверхностью показалась рука, а затем и голова Жорика. Весь в дерьме он улыбался и что-то сжимал в кулаке.

Медик тогда сильно испачкался, доставая Жорика из будущих удобрений. И, конечно же, заслужил свою порцию злых насмешек. Но запомнил почему-то только счастливое лицо Жорика и стебель зеленой травы в его кулаке.

– Но почему тогда не выливается?

– Заслонка, – ткнул Жорик указательным пальцем вверх. – Жорик не дурак.

– Нет, конечно, не дурак…

Медик тогда основательно задумался. Зачем делать сливную заслонку, если она конечно сливная, а затем ей не пользоваться? Заставляя ассенизаторов сливать остатки удобрений в реку за стеной. Может быть, руководство о ней не знает? Тогда это отличный путь к складам. С этой стороны они практически не охраняются. Ведь мало кому захочется торчать среди этой вони. Кроме Жорика. А значит доступ к продовольствию, если его самостоятельная жизнь пойдет не по плану, он все-таки обеспечит.

Ночью он притащил к яме комплект общевойсковой защиты и маску для глубоководного погружения, снабженную кислородным резервуаром на десять минут. Оделся, на всякий случай перекрестился и очень тихо погрузился в дерьмо. Благо охране не нравилась ни только вонь, но и внешний вид ямы. Потому ближайшие фонари не работали. И ему никто не помешал.

На глубине двух – трех метров он обнаружил заслонку и выбрался через нее вместе с изрядным количеством вонючей жижи за пределы стены. Та ночь стала для него воистину открытием во всех смыслах этого слова.

Теперь, ему предстояло проделать нечто более грандиозное – подняться по неприступным скалам наверх. Затратить на это не больше часа, несмотря на поврежденную руку и сломанное ребро. Проникнуть на территорию колонии, а затем еще и на охраняемые склады. При этом не попасться и выбраться наружу тем же путем.