Ушли клоуны, пришли слезы…

— Давай по порядку. Лаборатории находятся на территории госпиталя имени де Голля. Ребята из госпиталя держали язык за зубами до последнего. Короче, выясняется, что пятеро сотрудников «Еврогена», которые занимались рекомбинацией ДНК, заболели. И трое из них уже умерли. Остальных двоих ждет та же участь.

— Чем заболели?

— Неизвестной разновидностью рака, — сказал Йенс Кандер.

22

На столе в кабинете Барски лежала кипа французских газет. Жирные заголовки так и бросались в глаза:

ТАИНСТВЕННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В ГОСПИТАЛЕ ИМЕНИ ДЕ ГОЛЛЯ.

ПЯТЕРО — ЖЕРТВЫ ГЕННЫХ МАНИПУЛЯЦИЙ?

СЛУЧАИ ЗАБОЛЕВАНИЯ РАКОМ В ГОСПИТАЛЕ ИМЕНИ ДЕ ГОЛЛЯ.

СЛУЧАЙНОСТЬ ИЛИ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ?

«ПРИЧИНА СМЕРТИ — ОШИБКИ В МАНИПУЛЯЦИИ» — УТВЕРЖДАЮТ ПРОФСОЮЗЫ.

ЧТО ПЫТАЕТСЯ СКРЫТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВО?

ЧТО ПРОИСХОДИТ В ЛАБОРАТОРИЯХ «ЕВРОГЕНА»?

Примерно два часа спустя, около тринадцати пополудни. Три человека углубились в чтение газет и не произносят ни слова: это Барски, Норма и Сондерсен.

— Господин Сондерсен, — прерывает общее молчание Норма. — Вам было что-либо известно об этих заболеваниях и смертях?

— Нет, — отвечает он, и в голосе его звучат печаль и гнев.

— Выходит, вы не знали об исчезновении материалов пресс-конференции в «Премьер шен» и «Теле-2» — как и в студии «Мир в кадре» после похорон Гельхорна?

— Нет.

— Удивительно, — безжалостно говорит Норма. — Я-то полагала, что, расследуя преступление, подобное нашему вы поддерживаете постоянный контакт с зарубежными коллегами.

— Вы не ошиблись, — ответил Сондерсен и отошел к окну.

— Как вас понять? — спросил Барски.

Сондерсен повернулся к ним спиной и ничего не ответил.

— Господин Сондерсен! — громко окликнула его Норма.

— Да.

— Доктор Барски задал вам вопрос.

По-прежнему стоя к ним спиной, сотрудник ФКВ глухо проговорил:

— Информацию я, конечно, получаю. Но, как я вижу, неполную. Послушайте. — Он резко повернулся к ним, и в глазах его появился недобрый блеск.

— Мы вас слушаем, — сказала Норма.

Мне, положим, жаль тебя, я тебе сочувствую, но так дело не пойдет. Если я тебе помогаю, помогай и ты мне. Или аннулируем наш договор, и я пойду своим путем — как всегда.

— Я… Я…

— Ну, ну! Что — вы? — криво улыбнулась Норма.

Надо натянуть узду, подумала она, не то пиши пропало!

— Вы вчера намекнули мне, фрау Десмонд, что я скрываю от вас какие-то сведения.

— Да, а вы ответили, что так оно и есть, но вы, дескать, не в состоянии пока ничего объяснить.

— И сегодня я в том же положении.

— А как насчет зла, с которым необходимо биться не на жизнь, а на смерть?

— Я так и поступаю, — сказал Сондерсен. Его руки сжались в кулаки.

— Однако боитесь сказать мне, кто мешает вам, — неумолимо гнула свою линию Норма.

— Норма, пожалуйста…

— Нет, Ян. Давайте говорить начистоту! — Она посмотрела Сондерсену прямо в глаза. — Если вы не имеете права сказать мне этого, то я имею право сказать вам: пользуясь своим влиянием, французское правительство позволяет похитить пленку, а не просто закрывает глаза на совершенное преступление. Когда вы приступили к расследованию, вы тоже получили определенные указания из правительственных кругов — что можно, чего нельзя. Кого вы имеете право преследовать, а от кого должны держаться на пушечный выстрел. Разве я не права, господин Сондерсен? Я достаточно долго занималась журналистикой, чтобы не сопоставить факты, которые налицо.

Сондерсен промолчал.

— Вы не обязаны отвечать. Все и без того ясно. Оба правительства действуют согласованно. И, догадываюсь, хорошо осведомлены и другие правительства, по крайней мере, некоторые. Французы в данном случае слегка промахнулись. Бонн был похитрее. Кто бы мог подумать! Хотя гадать на кофейной гуще тут не приходится: в вашем лице государство обрело абсолютно лояльного криминалиста, господин Сондерсен. На человека вашего склада Бонн может вполне положиться!

Я хотела довести тебя до бешенства, подумала Норма, чтобы ты вспылил и раскололся в конце концов. Не удалось. Даже мои последние слова тебя не задели. Что же это за грязная история, если ты намертво стиснул зубы?

— Поверьте, я вам симпатизирую от всей души, — сказала она. — Бедный господин Сондерсен! Вы останетесь лояльным при любой погоде, да?

Заходить дальше я не имею права, подумала Норма. И без того он стоит передо мной как оплеванный.

Сондерсен поднял на нее глаза. Лицо его казалось безучастным.