УШУ: традиции духовного и физического воспитания Китая

Подражание «образу и форме» можно встретить в сотнях стилей ушу. Например, в стиле шаолиньцюань одним из самых мощных технических действий считался прием «яростный тигр вырывает сердце» — резкий прыжок вперед и удар «лапой тигра» снизу вверх. В стиле мицзунцюань («Стиль Потерянного следа») есть много движений, название которых связаны с мифической птицей Феникс — «Феникс взлетает с красной горы» _ одновременный удар коленом и кулаком, «Красный Феникс расправляет крылья» — одновременные блок одной рукой и удар другой.

Во время выполнения таких движений следует соблюдать принцип имажинарности, т. е. реально представлять образ данного животного. Характерно, что большинство стилей сянсинцюань рекомендовалось изучать в «подходящем месте», Так, «стиль Змеи» — в высокой траве или скалистом ущелье, «стиль Утки» — на птичьем дворе, «стиль Журавля» —на берегу озера. Весь этот декор из обстановки и движений был призван навеять прежде всего внутренний образ, уже не зависящий от внешней формы, а поэтому и называемый «бесформенным». Истинный мастер сянсинцюань не зависел от обстановки, ему уже не надо было досконально воспроизводить характерные движения животного, так как его образ вошел ему уже в плоть и кровь. Этому соответствует сентенция основополагающего даосского трактата «Дао дэ цзин»: «Великий образ не имеет формы», поэтому учитель ушу воплощал собой некий Великий образ, независимо от того, какой конкретно стиль животного он практиковал. Это было похоже на некую драгоценную жемчужину, скрывающуюся в сердцевине бойца ушу. Один из речитативов ушу говорит об этом так: «Форма и бесформенное сочетают в себе абсолютно ложное и доподлинно истинное. Внутри формы таится игла, а в ее сердцевине — учение о сокровенном».

^Каждое направление ушу включало несколько стилем группы сянсинцюань. Даже стили «внутренней семьи (нэйцзя)» в настоящий момент включают в себя 72 комплекса сянсинцюань. Как же проходило обучение этим стилям? Оно подразделялось на три основных этапа. На первом этапе учителя советовали ученику имитировать лишь внешний облик подражаемого объекта, что называлось «овладеть формой» (сянсин). В «стиле Обезьяны», например, ученик, не изучая никаких боевых движений, учился срывать персик как обезьяна, подражать мартышке, входящей в пещеру, дрожащей от холода, прыгающей от радости. В стиле «Когтей Орла» (иньчжао) боец бил крыльями как птица, падал на песок, будто орел, атакующий добычу. В «стиле Змеи» (шэцюаць), тренируя гибкое тело бойца, учитель советовал ученику «оборачиваться вокруг камня».

Затем начинался второй этап обучения, на первый взгляд, прямо противоположный по своему характеру первому. Он носил название «отойти от формы» — ли-син. В китайской эстетике есть выражение: «Отходя от формы, достигаем схожести». Отход от формы как от некоего канона, есть закономерный процесс творчества. Но прежде чем отойти от него, надо приобрести эту форму, то есть в полной мере освоить базовые упражнения. В противном случае школа ушу подменялась выдумками занимающегося, питающего иллюзию, что практикует ушу.

Китайские мастера учили «не отходя от формы, оторваться от нее». Это парадоксальное на первый взгляд утверждение постигается лишь в процессе тренировки. Боец не должен «переигрывать», увлекаясь чисто внешней имитацией формы. Так, по-настоящему пьяный человек не может адекватно реагировать на стремительно меняющуюся ситуацию в поединке и никакой боевой ценности не представляет. Его реакция ослаблена, внимание рассеяно, равновесие нарушено, агрессивность значительно повышена, что недопустимо с точки зрения правил «боевой добродетели». Последователь стиля «Пьяного кулака» (цзуйцюань) лишь пользуется некими внешними признаками пьяного человека, при этом сохраняя прекрасную скорость, реакцию и устойчивость. «Тело должно быть пьяным, а мозг — трезвым», — гласит пословица из стиля «Пьяный кулак». Один из известных мастеров «стиля обезьяны» (хоуцюань) Сяо Инпэй вспоминал, как он сначала подражал лишь повадкам и ужимкам обезьяны, затем стал замечать, что и его дух стал подобен внутреннему состоянию играющей и сражающейся обезьяны. Затем он потратил много времени на совмещение внешней формы и внутреннего образа, а потом «забыл о том и о другом».

На первом и втором этапах боец лишь учился отождествлять себя с каким-либо внешним объектом. Однако на этой фазе сянсинцюань оставался лишь танцем, точно копировавшим повадки представителей животного мира, для боевого искусства же этого было недостаточно. Для этого необходимо было прежде всего овладеть сочетанием методов кулачного боя и принципов имитации животных. Это знаменовало собой переход к третьему этапу изучения сянсинцюань, называемому «утверждение в мысли» — лии, что означало понимание бойцом ушу того, что перед ним — не простой имитационный танец, но многогранное и эффективное боевое искусство. Во многих стилях «образа и формы» считалось, что если имитируемая форма не согласуется с боевым содержанием ушу, то следует пожертвовать формой ради сохранения прикладного содержания.