Усилитель жизни

Он почувствовал здесь как будто какой-то отрыв от повседневного, нездешность. Этого не было в других прославленных городах. Они были красивыми, разными, но всегда земными, сухопутными поселениями… а Питер вдруг оказался как будто и не городом, а кораблем, плывущим над металлически-синей Невой, словно по морским просторам. Улицы были вычерченны в правильном, параллельно-перпендикулярном порядке, как коридоры на судне. Шпиль Петропавловской крепости вдруг оказался мачтой, Дворцовая площадь – просторной, чисто выметенной верхней палубой, дома на набережных глядели окнами вдаль, подобно корабельным надстройкам. В одном городе как-то совмещалась природная стихийность и геометрический порядок, романтизм и суровые будни, безбрежное море и корабельная теснота, чудеса архитектуры и бездушный индустриальный пейзаж… Может, из этого сочетания несовместимого здесь родилась поэзия Серебряного века, а еще лет через семьдесят – немалый и лучший кусок русского рока? Да, и еще революция между ними…

Следующим утром, в серых рассветных сумерках, он вышел из поезда на Ленинградском вокзале. Деловая часть закончилась, и оставшиеся до отлета в Америку два дня можно было с чистой совестью потратить на развлечения. Оставалось только решить, какие.

Глава 2. Снежная королева

Они договорились встретиться в юношеско-романтическом духе, у памятника Пушкину. Ага – юношеское свидание «тех, кому за тридцать»: программиста и менеджера, у коей завершился очередной рабочий день. Прибавить к этому прошлые отношения. И то, что оба ныне связаны супружескими узами, у одного двое детей, а у другой, кажется, один. Антон вообще не понимал, зачем он это делает. Позвонил скорее по инерции – когда еще шанс выпадет. Ну и… просто хотелось пообщаться с какой-нибудь неслучайной и неглупой женщиной.

Позвонил – и встретил на том конце провода неожиданно радостный прием. «Привет! Ты где? Ой, как я рада тебя слышать… Давай встретимся! Ты завтра можешь?» и так далее. Отказываться было глупо, и поэтому теперь Антон прохаживался под бронзовым Пушкиным, как студент, время от времени поглядывая на часы.

Юля опаздывала. Она позвонила по мобильному и сообщила, что выехала позже и едет медленнее, чем надеялась. Ну ладно, спасибо прогрессу, можно спокойно погулять по округе, вместо того, чтобы, как встарь, идиотически торчать на месте.

Под неярким осенним солнцем шумела моторами и спешила по своим делам безбрежная, суетливая, равнодушная и все же родная, единственная в мире Москва. Огромный, во всю стену шестиэтажного здания рекламный щит изображал обросшего пятидневной щетиной молодого человека с накачанным торсом и бессмысленно-значительным взглядом, одетого в одни лишь джинсы, каковые, видимо, он и рекламировал. У Антона шевельнулась ленивая мысль, что в таком костюме гораздо больше хотелось бы видеть особу противоположного пола, он скользнул взглядом в сторону и сразу же узрел на другой стороне бульвара искомое. На таком же плакате. Правда, самое интересное девушка прикрыла руками, но, в общем, так было тоже неплохо. Вот ведь прохвосты, подумал Антон, умеют угадать потаенные желания… и тут же ему в голову пришла другая мысль, нелестная – о том, что он, видимо, не так уж сильно отличается от тех, на кого рассчитана подобная реклама. Все же он еще поглазел на джинсовую девицу, а потом перевел взгляд на Пушкина. Великий поэт за прошедшие годы не изменился – как и прежде, не то с легкой тоской, не то с чуть заметной иронией глядел поверх толпы. На темени у него уютно примостился голубь. Все было так же, как всегда, как когда-то давно, и вместе с тем странно и удивительно, потому что Москву Антон не видел больше года, и до того столько же, а уж на этом вот месте не стоял лет пять. Он вдруг почувствовал, что время словно покатилось вспять, и стал вспоминать…

***

Да, значит они встретились, когда оба были на первом курсе, в феврале, на чьем-то дне рождения. Не то чтобы он тогда влюбился с первого взгляда, но понравилась она ему сразу. Красивая… ну или, как минимум, очень симпатичная девушка. Чуть выше среднего роста, с хорошей фигурой, длинными светлыми волосами и серо-голубыми глазами, блестевшими каким-то особенным мягким блеском. Таких глаз Антон больше ни у кого не видел. Очень энергичная, живая и общительная, со смехом, как заливистый колокольчик. Телефон она дала ему без проблем. После этого они встретились раз, другой… и вдруг он обнаружил, что без этого уже не может.

Каждый раз, оказавшись рядом с Юлей, он начинал чувствовать себя как-то необычно. Как будто переходил в другое состояние сознания, в котором все вокруг становилось более ярким, глубоким, интересным. Как будто действовал легкий, но мощный стимулятор. И все, что было нужно для перехода – лишь встретиться с ней и пойти куда-то.