Усилители смысла

– Вначале город был классическим почтовым ящиком. Со временем нравы смягчались, и даже наступило некоторое вольнодумство в сочетании с высокой культурой. Пёстрое многонациональное население только оживляло общую картину. Абы кто здесь поселиться не мог, так что быстро сложилась такая репутация, что жить здесь – это очень хорошо. И однажды общее состояние блага возросло настолько, что в городе, по свидетельству очевидцев, лет на семь наступил коммунизм. Вполне себе настоящий, без купюр. Я, правда, это время уже не застал. Так, видел остатки, смотрел в осколки и слушал мифы.

Пятый поднял голову и прищурился в выцветшее от жары небо. На месте луны торчала разношенная туфля. Мужская, сорок второго размера. Пятый помотал головой – обувка осталась на месте. Тогда он опустил взгляд и решил не информировать об этом Второго.

Хотя бы чтобы не отвлекать.

– В общем, город из почтового ящика с порядковым номером, кажется, семнадцать постепенно эволюционировал в научно-производственный центр. И даже исчерпание руды для основного производства этому не могло сильно помешать – кроме него успело развиться и закрепиться ещё многое. Даже автозавод был. Качественная заготовка для светлого будущего. Но вместо него грянула перестройка, декоммунизация и демократизация. Последствия ты видишь сам невооружённым глазом. При открытии границ спецы сдёрнули на исторические родины. Границы позакрывались, товарно-производственные цепочки разорвались. Градообразующий комплекс затрещал по швам, а город наводнили окружающие местные жители. Они же помнили, что здесь хорошо жилось. Вот только им никто не сказал, что высокий уровень жизни нужно поддерживать. Не только большими деньгами, но и толковыми специалистами. Да и собственной дисциплиной, между прочим. И город стал постепенно приходить в упадок, всё больше погружаясь в сонную разруху.

У Пятого сильно чесалось ухо и шея. В голосе Второго опять зазвучала горечь:

– Город не вписался в реалии новой рыночной экономики. Не для этого строился. Хотя предпосылки были. Как и капиталы. И даже позже, когда стали известны имена виновников ненаступления светлого будущего – ну кому от этого было легче? Время-то для изменений ушло. Оборудование устарело морально и физически, технологии изменились, да и репутация с рудой выдохлись. Из всей производственной громады уцелел только Золотой Цех. Сам понимаешь, по какой причине. Его взаимодействие с новой властью и так было чисто номинальным. Может быть, он даже сейчас продолжает свою работу – во времена лихих потрясений люди всегда к золоту обращались. И потому вокруг него можно перемещаться сравнительно безопасно.

– Так давай пойдём через него. В чём проблема?

– Как обычно –в мелочах. Первая – вход в него могли сделать со стороны загородного шоссе, там ввозить-вывозить весьма удобно. И второе – а вдруг нет? Вдруг он тоже завернулся бантиком? Тогда мы сами делаем шаг вперёд тому, что уже долго всматривается в нас.

Длиннейший забор наконец-то прервался на большую арку. Когда-то в её проёме стояли пропускные турникеты, но от них в асфальте остались лишь бетонные холмики с металлическими кружками.

Второй прервался в своих запутанных объяснениях и перешёл к конкретике:

– Всё, стадион. Можно выдохнуть и немного расслабиться. Опасный участок пройден. Можешь даже выбрать, как мы дальше пойдём.

– А что, есть варианты?

– Можно дальше по улице. Но потом всё равно придётся где-то сворачивать. А можно пройти через стадион.

– И что за ним?

– Попадём в центральный городской парк культуры и отдыха.

– Тоже с пауками?

– Нет. Думаю, его не так сильно изменило здесь – поэтому и не так сильно изменяет там. Во всяком случае, в природной его части. Думаю, если не будем приближаться к аттракционам – всё пройдёт без эксцессов.

– А тут есть аттракционы?

– А как же. Раньше, конечно, было побольше, но колесо обозрения на моей памяти ещё работало. Правда, с пробуксовкой и диким скрежетом.

– Ну что ж, давай сходим посмотрим на твои… аттракционы.

За аркой внимание Пятого сразу привлекло маленькое здание, стоящее на самом краю заасфальтированного пустыря. Сам пустырь явно был предназначен для чего-то большего, чем одно здание и один спортивный снаряд. Но остальной смысл пустыря куда-то делся. Осталось только здание.

Оно было каким-то необоснованно помпезным. Слишком высокое для одноэтажного здания, с толстыми стенами и даже каким-то орнаментом. И с совершенно непонятным смыслом.

– А это что?

Второй хмыкнул: